— А дрова, соль?
— Пачка соли в казане, а дрова… ты сегодня, считай, в наряде по кухне, так что остальное это твои проблемы.
Взял я большой казан, ведра на полтора, внутри действительно были пачка крупной соли и большой черпак. Сложив в казан мясо, я с трудом потянул его с рампы, за вагоны. Место нашел сразу, но что делать дальше, как казан наполнить водой, где найти дрова? Если я потяну казан вместе с мясом в поисках воды, то, наполнив его, я уже не дотяну его обратно. Выложить мясо на землю было невозможно, я пошел искать чистое ведро и воду. Должна же быть здесь столовка. По пути в административное здание рыскал глазами, надеясь увидеть дрова, но ничего похожего не попадалось. Как я сделаю костер? Поставленная боевая задача выглядела, как дешевая подстава, проверка на вшивость.
Но столовую я нашел и ведро с чистой водой притарабанил. Казан сразу поставил на кирпичи и залил его почти доверху водой. Дрова? Ни тебе поломанных ящиков, ничего. Надо искать снаружи холодильника, а время шло. Я вышел через проходную, передо мной простиралась бесконечная одесская степь, ни деревца, ни кустика. Пришлось идти на свалку. Там я быстро нашел обломки старой мебели, остатки ящиков. Чтобы сократить расстояние подтягивал, что нашел, к забору, к тому месту, где, как предполагал, с другой стороны находится мое кострище-пепелище. Потом перебросил достаточное количество досок, мебели через забор, вернулся. Костер запылал на славу, не скоро, но таки закипела вода с мясом, на поверхности воды начала образовываться серая грязная пена. Вспомнив как это делала моя мама, я черпаком собирал пену и сбрасывал ее под забор. Посолил, попробовал. Подбросив дров побольше, пошел снова в столовку и выпросил там листа лаврового, перца черного горошком, две большие луковицы и морковку. Готовить я умел и любил. Только супы, тем более в таких огромных объёмах, готовить мне еще не приходилось — боялся ошибиться с солью, часто пробовал. Через некоторое время пришли Бульба и двое его рабочих с лопатой. Ничего не спрашивая у меня — готово ли, не готово ли мясо — они нацепили на черенок лопаты казан и потянули его в сторону админздания. Я поплелся за ними. В открытом окне раздевалки нас с нетерпением поджидали другие рабочие. Мы передали им через окно мою стряпню, а сами зашли нормально, через дверь.
В раздевалке на длинном столе стояли граненые стаканы, миски, ложки, кирпичики хлеба, свежие помидоры, лук и две трехлитровые банки, наполненные мутной жидкостью. Казан парил на кафельном полу в углу, к нему никто не притрагивался, ждали бригадира. Бульба хмуро выбрал огромный кусень мяса на ребре, бросил его в миску и передал мне. Себе в миску он, вместо мяса, черпаком налил бульон. Все сидели и смотрели на него, он зачерпнул ложкой бульон, шумно щербнул, подождал, пробуя, вытер тыльной стороной ладони усы, затем, не поднимая глаз, кивнул в мою сторону головой. Рабочие, так же молча, наполнили стакан до краёв жидкостью из банки и протянули мне. Бульба поднял свои колючие глаза и, продолжая молчать, угрюмо сосредоточился на моей переносице. Из гранчака несло страшной буряковой сивухой, я выдохнул и средними глотками, не отрываясь, осушил весь стакан залпом. Самогонка обожгла, дыхание перехватило, мне в миску плеснули моего бульона, я запил почти кипятком, не чувствуя вкуса, и открыл глаза. Бригадир лыбился во все свои усы.
— Ну, удивил, хохол, ты меня! Отменный бульончик.
— А мясо? — просипел я таким севшим голосом, что все рассмеялись.
— А с мясом что сделается? Я его сам выбирал. Если бульон вкусный, то и мясо должно было получиться. Горячее сырым не бывает! Налетай братва!
Честно говоря, никогда в жизни не ел такого сочного, вкусного мяса. Отварившись большими кусками, мясо сохранило весь свой сок внутри, было сладковатым и совсем по вкусу не похоже было на то, что мясо мороженное. Все ели и меня нахваливали, добавки всем хватило, еще и осталось, а две трехлитровки закончились быстро.
После перекура вернулись к работе. Вначале меня вело сильно от выпитого залпом стакана, но работа быстро хмель из головы выветрила. При всей кажущейся простоте, толкать тяжеленную тележку по жирному бетонному полу было не так легко, а повернуть на девяносто градусов самостоятельно после взвешивания так и вовсе невозможно, приходилось звать кого-нибудь из своих на помощь, отрывать от других повозок. Это было непродуктивно.
— Леха, бросай тележку. Давай становись за весами, твоя задача, не останавливая, на ходу, помочь повернуть тележку.