Осень 1984
Чабанка
За кражу быка на комбата завели дело. Говорят, забрал бы себе — трибунал обеспечен, но так как он отдал тушу в солдатскую столовую, дело обошлось судом офицерской чести. Стройуправление округа понизило нашего майора в должности и уехал он от нас начальником штаба на Военветку — так называли один из одесских стройбатов в городе. Не прошло и недели, как вслед за комбатом исчез Эдик Луговой. Вот он был вчера на соседней койке, а на завтра его нет. Но так как шухера никто не поднимал, стало понятно, что без нечистой силы в лице самого Бочкарева тут не обошлось: служба службой, а бизнес — дело святое, чехлы для машин, производство которых наладил Эдик Луговой, были в тотальном дефиците.
Теперь я знал часть, часть знала меня. Если раньше виделось все в темных, угрюмых тонах, то теперь всё больше и больше проявлялись и другие краски. Мир многоцветен. Как расчесывает первые ростки на голове Серега Войновский: в зеркале видно, что глаза его смотрят не на волосы, а на бицепс руки, в которой зажата расческа. Сереге нравится, как бугрятся его мышцы, напрягаемые неадекватно прилагаемым к расческе усилиям. Как самозабвенно курит «Мальборо» Баранов, лежа на ворохе чистого белья у нас в каптерке. «Приму» он курит как слесарь, «Беломор» — как зек, а «Мальборо» — как ковбой, этак презрительно щуря глаза — нам понты дороже денег.
Костя Сапог стал абсолютно нормальным парнем, даже салабоны, то есть, простите, молодые могли над ним подшучивать. Помню после работы захожу я в ленкомнату, там деды телевизор смотрят, в первом ряду сидит Сапог. А я принес новый анекдот:
— Костя, хочешь анекдот про молдаван расскажу?
— Пшель нах, Руденька! — незло, не оборачиваясь, говорит Костя.
— Ну не хочешь, как хочешь, — я сделал вид что ухожу.
— Э, стой, стой! Давай свой анекдот, — просят остальные.
— Ну давай, уже, — Костя их милостиво поддерживает.
— Костя, а ты знаешь, почему молдаване картошку ночью сажают?
— Не-а, а чего? — Сапог лыбится в ожидании шутки уже во весь рот.
— А это, чтобы колорадский жук не видел.
Костя смеется вместе со всеми.
А после отбоя он заходит к нам в каптерку, где все молодые с УПТК сидят, курят и подшивают подворотнички. Зашел как-бы невзначай, спросил подшивку, а потом уже уходя, решившись, обратился ко мне:
— Слышь, Руденька, глюпый твой анекдот, я в селе всю жизнь, блат, живу и ни разу не видель, чтобы картошку ночью сажали.
Вот здесь мы уже хохотали до слез.
Или помню, идем мы от КТП в часть, перед нами проезд длиной метров пятьдесят и видим мы такую картину: медленно едет нам навстречу по этой дороге наша мусоровозка, мы в недоумении застыли — в кабине спокойно так сидит на пассажирском месте и смотрит вперед Корнюш, а на месте водителя никого нет, а машина едет, а Корнюш спокойный. Чертовщина какая-то! А вечером старшина рассказывает:
— Надо было мне домой быстро в Дофиновку смотаться, здесь мне Геныч и попался.
Генычем называли нашего со старшиной тезку Гену Аграномова из Казахстана. профессионального водилу, парня на год старше меня и ростом не более полутора метра.
— Сели мы с ним, значит, в кабину, поехали, а я смотрю, сапоги у него грязные, ну и сделал замечание, а он мне: «сей момент исправим, товарищ прапорщик». Взял тряпку наклонился и начал сапоги пидорасить. Он и так подушку под задницу себе подстилает, чтобы его из-за руля видно было, а тут наклонился и под руль залез, а ехать продолжает. Вижу нам навстречу бригада УПТК идет, ну я виду и не подал, что Геныч под рулем сапоги чистит, смотрю себе прямо. Вы бы видели обалдевшие глаза УПТК!
Скучать теперь не приходилось. После работы на мне с Войновским была по прежнему каптерка, дела комсомольские требовали свое время, продолжали мы выпускать и Боевой листок. А дома ждала меня жена на шестом месяце беременности. Очень мне в Киев захотелось. Как? Есть в стройбате такое замечательное слово — аккорд. Это от «аккордные работы», сдельщина с премиальщиной, короче. Договариваешься, что сделаешь в счет своего личного времени то-то и то-то, и получаешь за это то, что выторговал. Старшина хотел аквариум для всей роты. Я взялся. На строительство самого аквариума у меня были помощники, а вот изготовить и расписать стену я должен был сам.
Купить аквариум длиной три метра, высотой метр, а шириной восемьдесят сантиметров возможным не представлялось. Наши ребята с УММ сварили из широкого уголка каркас на ножках, дно сделали из толстого листового металла. Старшина в Одессе договорился и привез витринное стекло толщиной в сантиметр. Свезли мы это все в казарму, установили каркас поближе к нужному месту на взлетке и приступили к поклейке.