Внезапно из тёмной чащи леса донёсся какой-то шум. Из дальних кустов появилась волчья стая, несущаяся во весь дух к тому месту, где только что состоялась схватка. Их белый брат, вытянувшись в напряжении, внимательно следил за ними.
Приблизившись, волки резко свернули в сторону, и Чабор с удивлением заметил, что они впряжены в длинные, лёгкие сани!
— Эй! — окликнул юношу знакомый голос. — Не спи на ходу, время дорого!
Это был Говар! Он соскочил с саней и направился к рыси. Чабор, столько переживший за последние часы, трещал без умолку, рассказывая старику обо всём, что с ним случилось…
— А тут ты на санях, — выпучив глаза, чуть не срываясь на крик, продолжал Чабор, — а этот белый волк…
— Этого белого зовут Мах, — не изменяя своей привычке перебивать, сказал Говар, причём сделал это так, что юноша сразу умолк. — Запомни, Мах - волк непростой. Рысь зовут Хвоя. Помоги-ка перенести её на сани, одному мне не справиться. Пришиб он её, ну да ничего, скоро отойдёт, это несерьёзно. Давай, пошевеливайся, после всё обговорим, по пути, а то видишь, как всё закрутилось?
Они погрузили рысь. Говар помог устроиться на санях Чабору, вспрыгнул сам на плетёный «коблук» и крикнул: — У-у-хай-я-а-а!!!
Волки, до сего момента безпрестанно вертящиеся в упряжи, тут же замерли. Говар сложил руки у рта воронкой и громко взвыл:
— Вай-ю-у-у!!!
Через миг ночное небо страшно задрожало от внезапного и сильного порыва ветра. Откуда-то сверху, подобно грому, ему ответил низкий голос:
— Ты звал меня?
— Звал, вечный странник. Мне нужна твоя помощь!
— Я никогда тебе не отказывал, Дух Леса. Чего ты хочешь?
— Пусть эти сани доберутся к западному краю, и никто не найдёт их следа.
— Что ж, — ответил громовой Голос, — будь пред вами тишь да гладь, а за вами — света не видать…
Сверху загудело так, будто кто-то на всё небо замахнулся гигантским хлыстом.
— У-у-хай-я-а-а!!! — снова крикнул Говар, и волки неистово рванули с места.
Первым, свободным от упряжки, бежал Мах, а сзади, сразу за санями, поднималась белой стеной страшная буря.
Чабор держался, как только мог, понимая, что на такой скорости можно легко свалиться со скачущих по ухабам саней, но Говар вдруг дёрнул поводья и остановил волков:
— Дальше сам, — быстро сказал старик, спрыгивая на снег и глядя вверх, на загудевшие верхушки деревьев. — Слушай внимательно. Мах останется с тобой, он проведёт вас. Хвою оставим здесь, я о ней позабочусь. Давай же…
Они сняли с саней рысь и положили её на снег.
— Теперь так, — продолжал Говар, усаживая растерявшегося юношу обратно на сани. — Дома распряжёшь волков и отпустишь их. Упряжь и сани оставь у себя. Меня не ищи, время придёт - ещё свидимся. Прощай и поспеши. Если догонит Вайю, тебе не позавидуешь. Разбудить его легко, а вот успокоить…
«У-у-у! Хай-я-а!» — снова крикнул старик, и волки понеслись по лесу быстрее прежнего. Чабор вцепился в сани и зажмурился. Снежная пыль больно секла его по лицу, смотреть было просто невозможно. Прикрыть лицо? Где там…! Сани так подбрасывало, что, отпусти Чабор хоть одну руку, непременно свалился бы с них, а про то, чтобы догнать потом волков, нечего было и думать.
Когда они вырвались из леса, серые братья пошли медленнее, и юноша, наконец открыв глаза, увидел впереди очертания приближающегося Дïдова Капища-Вежи. Догоняющий сани по пятам Вайю уже не пугал его. Нестерпимо ныли одеревеневшие от мороза пальцы, но и это ничуть не расстраивало, ведь он подъезжал к дому…
— Глупая, бездарная пора…. Этот снег, мороз, … эта дурацкая тишина…. Шайка, где Вурдал?! Шайка, чёрт тебя побери!..
Из тёмного проёма в стене появилось лохматое и уродливое существо, которое, судя по всему, и звали Шайка:
— Я здесь, повелитель…, — тихо прогнусавило оно и поклонилось.
— Где тебя носит? — недовольно выкрикнул хозяин.
— Что угодно повелителю? — голосом, полным умиротворения и готовности выполнить любую его просьбу, ответило Существо.
Бардак был не в себе:
— Мне угодно…, — продолжал он, — чёрт! Я не знаю, что мне угодно.
— Но, господин, — прогнусавила в ответ Шайка, — сейчас зима и…
— Заткнись! — вспылил Бардак. — Я не хочу слышать ни о зиме, ни о том, что в это время всегда бывает так. Ты хоть представляешь, сколько таких же зим я уже пережил? Сотни! И всегда одно и то же. Ведь жизнь не кончается зимой?
— Но, хозяин…
— Что «хозя-а-ин»? Запавету, небось, его подданные зимой скучать не дают?
— Не думаю, что занятия Запавета придутся Вам по душе, повелитель.
— А я тебя не для этого …«думаю» держу.
Шайка непонимающе пожала коростливыми плечами:
— Что хочет повелитель? — снова завела она свою старую песню, намеренно добавляя к противной гнусавости капельку раболепства, которое, по её мнению, никогда не помешает при общении с царём Темнолеса.
Тот, чувствуя в голосе слуги приятную нотку, заметно поостыл:
— Повелитель хочет… развлечься, поговорить. Где Вурдал? Что с ним? Почему не приходит? Давай, расскажи мне…
— Повелитель, — охотливо, но с нескрываемым беспокойством ответила Шайка. — Вурдал ни с кем не говорит о своих делах. Никому не известно, где он сейчас.
Бардак вздохнул:
— Плохо. А если он мне срочно понадобится?
— У хозяина есть Волшебный рог.
— Вот дурища-то! — рассмеялся царь. — Ведь сбежится весь Темнолес, а мне нужен только один Вурдал…. Рог. А ты на что? Я сам должен всех искать, следить за ними?
— Воля Ваша, повелитель. Я разыщу Вурдала. — Шайка поклонилась, собираясь отправиться выполнять приказ.
— Стой! — остановил её Бардак. — Тебе до самой весны его не найти. Пока ты на своих кривых культях доскачешь…
Вконец захандривший царь снова шумно и глубоко вздохнул. Его злые желтые глаза лениво уставились на огромный дубовый трон, возвышающийся, словно скала, посреди тёмной царской пещеры.
Да, он был царь. У него было царство, слуги, придворные, богатство, власть. Единственное, чего у него сейчас не было, это желания заниматься чем-нибудь привычным, а в такие моменты Бардак был просто страшен.
— А скажи мне, Шайка, что слышно в лесу? — со слабой надеждой на развлечение спросил царь, тяжело усаживаясь на трон и всем своим видом указывая на древность своих суставов и их плачевное состояние. Его лицо выражало немыслимые муки, и только глаза царя Темнолеса говорили о том, что всё это просто игра. Вопрос «что слышно в лесу?» — являлся лишь пищей для не в меру разыгравшейся хандры. В лесу всегда что-нибудь «было слышно», даже зимой.
Шайка, как обычно, выждала момент, когда хозяин усядется поудобнее, после чего неспешно начала выкладывать все известные ей новости из Светлолеса и Темнолеса. Десятки ссор, небылиц, различных слухов, споров, а на десерт что-нибудь эдакое, невероятное с точки зрения Шайки, и этот самый «десерт» всегда был наиболее ожидаем хозяином.
Так было и сегодня. Шайка привычно выложила всё, что только слышала за последнее время, и в конце, как-то невзначай, упомянула о том, что в Светлолесе был какой-то маленький переполох, но ей, дескать, и самой не ясно, откуда там ветер дует, в общем, что называется, напустила туману. Так же вскользь она заметила, что этот шум появился как отголосок того шума, что был у Ямаловых камней, а уж там был не просто шум, а настоящий гром.
Когда же цепь повествований глупой рабыни снова начала переходить на ссоры белок и синиц, хозяин с лёгкой тенью заинтересованности стал расспрашивать у неё в деталях о странном громе на Ямаловых камнях. На все вопросы своего господина Шайка, снова не вдаваясь в подробности, ответила, что новости, принесённые на хвосте сорокой, не стоят его высочайшего внимания. Однако Хозяин был настойчив:
— Постой, не трещи, — жёстко остановил Бардак непрекращающуюся болтовню Шайки. — Повтори, что там за шум был у Ямала?