У каждого своя работа, своё ремесло. У меня своё - у тебя твоё. Даже Богиня Макошь - и та трудится день и ночь. Плетёт несчастная старушка с дочерьми свои коврики Судьбы от порога до порога выбора. Кому мягкие, кому жёсткие...
Завтра, после восхода солнца, тебе доведётся встретить того, кто превратит твоё Учение в смятение. Именно из-за него ты и примешь ту самую страшную, просто кошмарную смерть.
— Ну, наконец-то снова начал пугать, — спокойно ответил Атар, — а то я уже стал думать, что вы с мороком поменялись местами. Уж больно искусно ты ведёшь неправую игру. Смотри, не переусердствуй, срывая древние печати Знаний перед своими ставленниками. Будет грыжа, как у Чёрнобога.
— Глупец! — взорвался приступом бешенства навь, и в его глазах вспыхнуло пламя Пекла. — Что ты о себе возомнил? …Подыхай же тогда, глотая собственную кровь, чтобы хоть на миг продлить предсмертное дыхание!
Атар привстал и, прикрываясь спасительным щитом, смело сделал два шага вперёд.
В момент, когда щит Вакшьи должен был коснуться демона, тот вдруг исчез. Небо снова выгнулось голубым куполом, а тёплый, лёгкий ветер продолжал гнать золотые пшеничные волны к далёкому горизонту.
Парсу вдруг стало так легко, что он, недолго думая, оттолкнулся от земли и полетел, поднимаясь всё выше и выше над хлебными волнами. Под его ногами мелькали острые вершины елового леса, потом снова пошли поля, поля...
И вдруг он заметил копошащуюся у земли стаю чёрных птиц. Атар опустился ниже. Открывшаяся картина заставила его онеметь. Впереди лежало безкрайнее поле, устланное от края до края человеческими телами. Словно скошенная неумелой рукой перезревшая трава, щетинясь торчащими из земли копьями и тонкими пиками с потрёпанными воинскими стягами, припав к жирной, чёрной земле, спало мёртвым сном неисчислимое войско.
Снующие вокруг спящих вороны и дикие псы жадно насыщали свою плоть, ловко отхватывая куски живого, тёплого мяса от обездвиженных неведомой Силой человеческих тел. Внезапно в голове Атара зазвучали слова древнего поэта Аль Магамата. Старик был уверен в том, что уже давно забыл этот стих, услышанный ещё в детстве в величественном храме Тиштара:
…канула ночь, и открыли лучи,
Словно ключи,
Кровавый восход…
Сон, сваливший целый народ ,
Под пылью забвенья прятала тень.
«Сон», — скажет кто-то, а я скажу — лень.
Страх всё побеждает,
Гнёт твою голову к тупости.
Кто, как не ты, в тебе решает?
Будь выше трусости!
Глупость тот страх рождает,
Толкает невежеством к трусости.
Кто, как не ты, в тебе решает?
Будь выше глупости!
Лень трусость рождает,
Та гнёт перед ней колени.
Кто, как не ты, в тебе решает?
Будь выше лени!
Пороками Зло повелевает,
Сжигает Души дотла.
Кто, как не ты, в тебе решает?
Будь выше Зла![5]
Едва прозвучали последние слова, в небе раздался высокий и чистый звон. Атар был просто изумлён. И каким же благородным должен быть металл столь сладкозвучного колокола? Звездочёт знал о том, что такой звон слышен с Небес только в дни великих битв. Это воины прошлого призывают потомков к оружию.
И вдруг в чернеющую позади Атара полосу леса ударила молния. Из ослепительной вспышки появился вооружённый всадник. Над его головой, словно радужная корона, сияло божественное свечение. Он привстал в стременах и поднял к небу огненный меч. В тот же миг из булатного клинка вырвался ослепительный луч света и ударил в голубую бездну. Воздух повторно наполнился звоном. Голос тысячи колоколов, отразившись от небесной тверди, рухнул на спящую землю.
Над притихшим от грома далёким лесом стало проявляться большое белое пятно. Вначале Атар подумал, что это облако, однако, присмотревшись, увидел силуэт огромного, размером в половину неба, белого медведя.
Небесный исполин остановился, поднял голову и заревел. В ответ в земле что-то заклокотало, застонало. Послышался далёкий гром, вторящий великану.
Он во второй раз поднял голову, и снова небо наполнилось глухим громовым рёвом. Будто невидимые горы катили огромные валуны на землю, отчего её трясло, словно в лихорадке. В воздухе запахло сыростью и гнилью. Поле покрылось страшными воронками-язвами, жадно засасывающими изуродованные диким зверьём тела.
Внезапно стало тихо. Слышалось только эхо уносящегося в безконечность грома. Медведь в третий раз поднял голову и, взревев, начал медленно таять в глубоком цвете неспокойных небес.
Атар снова оторвался от земли. Он поднимался всё выше и выше, а внизу, под его ногами, стряхнув себя тяжёлый вековой сон-наваждение, пробуждались воины…
КЛУБОК 2
Атар открыл глаза. В стенной бойнице древнего Капища проносились быстрые тени. Это россыпи поднятой ветром палой листвы, разбиваясь о толстые стены, с шелестом сыпались под ноги своенравной Царице-осени, то и дело меняя расцветку её яркого ковра. Убедившись в тщетности своих попыток угодить ей, обезумевший ветер злобно завывал в кронах голых деревьев, ломая слабые сухие ветви, поднимая отвергнутую царицей золотую фольгу листвы и унося её куда-то в холодный мрак хмурого рассвета.
Старик не спешил покидать своё тёплое ложе. Снова и снова переворачивая в памяти ночное видение, он понимал, что подобное внимание со стороны тёмных Сил не сулит ему в ближайшем будущем ничего хорошего. Ему не очень-то хотелось верить в то, что в своём долгом жизненном пути он постоянно находился под присмотром тех, кого он называет Злом. Однако теперь ему просто не оставалось ничего другого, как признать это. Оказывается, всё, начиная с того момента, когда он и его отец покинули свой дом, и заканчивая нынешней жизнью Атара, внимательно отслеживалось неусыпным оком Врага.
Неужели тёмные Силы на самом деле стоят безсменными дозорами на всех жизненных перепутьях людей, ревностно следя за тем, чтобы кто-нибудь непременно оступился и свернул на их тёмные дорожки? Ведь на перепутьях сих встречаются и Светлые Учителя, но так уж устроен мир, что Тёмные «наставники» волей Светлых Богов рядом с людьми оказываются куда-как чаще. Встречи с теми и другими в равной степени могут происходить даже в рамках одного рода, одной семьи. Как-то давным - давно Рахмету — отцу Атара - встретился седой старец, открывший ему, простому пастуху, за радушие и гостеприимство Путь Светлых, навсегда таким образом изменив жизнь пастуха и его сына. А вот самого Атара сейчас нос к носу столкнули с Тёмными, и кто знает, чем этот визит нечисти может для него обернуться?
Тогда, после памятного разговора отца со старцем, в самом начале их Большого пути, предок Атара оставил всё имущество брату, забрал своего малолетнего сына и отправился с ним к Крыше Мира, в храм Небесного Воина Тиштара.
Пробыв там девять лет и вобрав в себя мудрость и Свет Вечных Знаний, Рахмет снова собрался в путь, решив не оставлять на попечение священников подросшего Атара, воспитывавшегося в это время в пределах Духовной школы при Храме. Следуя указанию своего Духовного наставника, бывший пастух отправился на север, в священные земли Беловодья, где проживали нынешние потомки древних Арийских Богов…
Атару вдруг вспомнился день смерти отца. Уже немолодой к тому времени Рахмет давно чувствовал что-то недоброе от соседства с теми, кого выгнали в леса местные огнищане, а потому, как только увидел приближающихся к Капищу оборванцев, тут же отослал сына в лес, приказав тому не появляться, что бы ни случилось.
Вскоре Храм вспыхнул. Чумазые голодранцы бегали вокруг него, что-то кричали. Выволокли из задымлённого здания окровавленного отца и стали бить его кольями. Затем, оглушив, связали и бросили в огонь. Про прячущегося в лесу подростка никто, к счастью, даже и не вспомнил...