— К чему этот фарс? — Сергей откинулся на кресло. — Если вы сомневаетесь в моей компетенции и мои заслуги вам ни о чем не говорят, то зачем пришли сюда и ведете со мной это диалог? Почему не кончить сессию и не покинуть помещение в поисках потрепанного бродяги?
— Вы знаете, как общаются дельфины?
— К чему этот вопрос?
— Вы знаете, как дельфины узнают план местности в радиусе сотни метров, или нет? — настаивал Андрей Михайлович.
— Они делают это с помощью эхолокации, — небрежно ответил психолог.
Клиент не торопился продолжать беседу. Он поправил футболку, провел рукой по своей колючей щетине и посмотрел на часы на стене. До окончания встречи, которая, к слову сказать, стоила десять тысяч рублей, оставалось пятьдесят минут.
— Именно, Сергей, именно! Я же могу обращаться к тебе на ты?
Сергей развел руки в стороны, покачивая головой. Андрей Михайлович улыбнулся и продолжил:
— Как дельфины используют эхолокацию для пространственного ориентирования, так и я применяю этот метод для познания окружающих меня людей. Я задаю рамки и предлагаю поразмышлять на тему в определенном контексте. Я провоцирую и смотрю, как будут вести себя люди. Только нетипичные события выбивают из колеи, а выбитый из колеи человек испытывает…
— Стресс, — продолжил психолог.
— Бинго! — подмигнул посетитель. — Только в стрессе человек способен продемонстрировать свое истинное лицо. А меня не интересует картинка и маски, мне важно увидеть человека в своем первозданном обличии, в своей натуральной форме.
— И к чему вы ведете? — задумчиво спросил Сергей.
— Это не мне решать! Это я у тебя на приеме, а не ты у меня, — играючи ответил посетитель.
— Бросьте уже, что это за игра? — Скулы у Сергея чуть сжались.
— Ты злишься? — подхватил Андрей Михайлович.
Из приоткрытого окна донеслись звуки проезжающих мимо автомобилей с тревожными сиренами скорой помощи.
— Злюсь, — признался Сергей.
Посетитель кивнул:
— Я рад, что ты понимаешь свои чувства и не боишься их называть. Все же не зря у тебя на стене висит столько документов. — Он снова улыбнулся.
Психолог поставил руки пред собой домиком. Андрей Михайлович в ответ попытался прижать чуть растрепанную шевелюру. Сделал он это не для того, чтобы выглядеть опрятней, а скорее машинально, как бы почесывая свою голову.
— Теперь, когда вы проверили меня на вшивость, вы готовы продолжить свою историю про Бродского?
— Бродский? Да. Бродский! — Андрей Михайлович радостно поерзал на кресле. — Как я говорил, все началось со стихов. Ты слышал когда-нибудь такие строчки: “В каждой музыке Бах, в каждом из нас Бог”?
— Ну а как же? Слышал! Баста написал целую песню на это стих. — Сергей торжествовал. Его подбородок потянулся к потолку, а плечи расправились. Посетитель заметил изменения и улыбнулся. Улыбка была вовсе не радостной, скорее она походила на умилительную. Такой сорт улыбок обычно появляется на лицах родителей, ставших свидетелями первых успехов детей.
— Ну, Басту я не знаю, не тот возраст, но, прочитав эти строки в сборнике, я подумал: если в каждой музыке живет гений Баха, то, по логике произведения, в каждом человеке существует Бог? И если он внутри, то почему я его не слышу? Странно иметь что-то и не понимать, что это у меня есть, — заметил Андрей Михайлович.
— Могу я обращаться к вам по имени? — спросил психолог посетителя.
— Я предпочитаю, чтобы меня называли Андрей Михайлович.
— Хорошо, Андрей Михайлович. — Эффектно расправленные плечи психолога сжались, а домик из его ладошек опустился к животу. — Я полагаю, как и любая поэзия, стихи Бродского — это сплетение метафорических приемов, не более.
— А что, если я скажу, что ты ошибаешься? И я нашел Бога?
— Тогда мне станет понятней, почему вы так активно прощупывали меня. — Психолог отложил планшет на массивный подлокотник кресла, так ничего туда и не записав.
К Сергею приходили люди с разными странностями: одни воспринимали себя непобедимыми полководцами, другие слышали наставления Вселенной и были убеждены, что имеют с ней особую связь. Психолог внимательно посмотрел на Андрея Михайловича, пока тот изучал узоры под коричневыми мокасинами психолога. Посетитель ничего не говорил. Его глаза бегали с любопытством, точно он смотрел не на шерстяной ковер, а на экран летнего кинотеатра.
— И что было дальше? — поинтересовался Сергей.
Андрей Михайлович поднял голову, словно ожидал этого вопроса, и мягко посмотрел на собеседника.