— Да, я тебя вспомнил, — выдавил Сергей. — И мне очень жаль, что я так поступил с тобой. — Он выдохнул, и его голова повисла на груди.
— О-о-о, твои обучения и вправду пошли тебе на пользу. Ты научился говорить то, что нужно говорить. Но чувствуешь ли ты то, о чем говоришь? — Андрей Михайлович поправил футболку.
В дверь постучались. Не дождавшись приглашения, Катя тихо зашла в кабинет с металлическим подносом в руках. На нем стояли две белые чашки с зеленым чаем и блюдце с печеньем “Юбилейное”. Она молча подошла к журнальному столику между мужчинами и, поставив поднос, торопливо покинула помещение.
— Что ты от меня хочешь? Ты пришел проучить меня? Так давай, сделай это и уходи из моего кабинета! — взорвался Сергей. — Зачем все эти поучительные высказывания? Просто сделай, что собирался, и давай уже разойдемся по своим углам.
— О, ты перешел на ты. Наконец-то ты отбросил все эти нормы социально одобряемого поведения. — Острые уголки губ Андрея Михайловича приподнялись вверх.
Посетитель протянул руку к своей чашке чая и, не торопясь, поднес ее к губам. Чай был крепким и горячим. Секретарша хорошо постаралась, заваривая его.
— Ты же знаешь, что пытка приносит куда больше страданий, чем быстрая смерть? Зачем мне торопить события, если ты уже в моей власти? Зачем упускать возможность поиграться с тобой, если ты больше не способен сказать мне и слова поперек. — Он громко отхлебнул чай. — Смотря на твои сертификаты, я полагал, что ты окажешься более крепким парнем, а ты сдулся уже через час разговора. И как после этого мне не считать себя уравновешенней, чем ты? — Гость поставил чашку обратно на стол и взял печенье, любопытно рассматривая причудливые линии на нем. — Как мне отказаться от соблазнительной мысли, что моя связь с Богом помогает мне жить более спокойную жизнь, чем живешь ты? Ты много работал, чтобы проводить подобные встречи. Ты учился, заслуживал хорошие оценки от своих наставников, а я просто нашел Бога внутри себя и держусь за него. Между нами пропасть. Ты стараешься соответствовать своей роли психолога, а я просто слушаю тишину внутри себя. Я не повторяю то, что выучил в книгах. Я говорю только о том, что ощущаю сам. В этом наша разница. В твоей голове живут мертвые ученые, в моей голове пульсирует жизнь.
— Если ты хочешь, чтобы я тоже съел жука, так и скажи, я его съем, только перестань со мной разговаривать как с мальчишкой.
— Так ты и есть испуганный мальчишка. — Андрей Михайлович посмотрел на Сергея. — Ты не можешь и дня прожить без всей той атрибутики, которой обложился. Ты как подросток, полагающий, что курение делает его взрослей. Нет, Сережа, не делает. И твои бумажки под стеклом не делают тебя психологом, и тем более человеком.
— А ты сам человек? — вступил Сергей. — Посмотри на себя… Если ты такой одухотворенный и живешь в согласии с Богом, твой Бог не против твоих поступков? Это ты называешь человечностью?
— Лекарство бывает мерзким на вкус, но его нужно выпить.
— Если ты хочешь, чтобы я выпил лекарство, то давай его сюда. Что мне нужно сделать, чтобы ты ушел? Попросить у тебя прощение?
— Прощение — это просто слова. Я не хочу, чтобы ты произносил пустые слова, я хочу, чтобы ты почувствовал раскаяние. Я буду рад, если ты поймешь, каково было мне, когда я с хрустом пережевывал бедное насекомое. Сколько злости я испытал тогда и сколько злости я испытал потом.
— Так прости меня. — от напряжения Сергей встал с кресла обойдя его сзади, как бы прикрывался. — Это же была лишь детская шалость. Я хотел почувствовать себя важным, мне было страшно, что меня не примут в лагере, поэтому я схватился изо всех сил за возможность чувствовать себя таковым. Все это было сделано от слабости, а не от силы. Я думал, что если поставлю на колени всех вокруг, то стану самым высоким. Мне просто было очень нужно самоутвердиться.
— И снова тебе плюс. — Андрей Михайлович ткнул на Сергея указательным пальцем и подмигнул. — Говорить ты научился, но я тебе не верю.
— Хорошо, я признаю свое поражение в твоей игре под названием «русская рулетка». Ты победил, — хмуро сказал Сергей, — у меня больше нет сил для этого театра. Это зашло слишком далеко.
— Это только начало, дорогой мой. — Андрей Михайлович потер руками. — Я долго готовился к своему триумфу. В своих фантазиях я смаковал результат этот встречи, и она идет так, как я планировал.
— То есть ты планировал прийти сюда, рассказать свою ерунду про Бога и научить меня, как надо жить? Ты серьезно? Это твой план? Зачем? Ты хочешь задавить меня авторитетом?
Андрей Михайлович не торопился с ответом. Он окунул печенье в горячий чай, и когда оно распухло, положил его в рот, едва не уронив мягкую половинку. Не прожевывая печенье, проглотил его одним махом и улыбнулся Сергею, качая головой то вперед, то назад.