Джед чуть не оступился, когда Веста обняла его ослабевшими, ледяными руками и положила голову на плечо. Ледяные губы случайно мазнули по шее, а от распущенных волос настолько сильно запахло ромашками и полынью, что у чернокнижника закружилась голова. Одно короткое мгновение – и наваждение исчезло, словно и не было.
Чернокнижник бережно опустил свою ношу на кровать и поправил покрывало. Не удержавшись, на мгновение сжал тонкие пальцы Весты, провел большим пальцем по запястью.
Ледяная. И как ты только успела так замерзнуть, Ласточка?
Новое прозвище для Весты прицепилось ещё на Изнанке, когда чернокнижник увидел две тени, раскрывшиеся за спиной наиссы. Узкие, но сильные крылья, с острыми краями, словно лезвия закаленного клинка. Веста мчалась по Изнанка, легко рассекая ими воздух, то взлетая вверх, к самой границе «кармана», но камнем падая на дно. Но крылья неизменно наполнялись воздухом, не позволяя своей хозяйке разбиться.
Отделаться от навязчивого образа Джед так и не смог. Но вслух не назвал так Весту ни разу – опасался, что ненароком сглазит, и не сможет вернуть своей Ласточке крылья. Вот когда вернет, тогда да…
Джед яростно тряхнул головой, прогоняя неуместные мысли.
«Согрей её», – мысленно приказал демону, выпустив руки Весты, и отошел от кровати.
Больше всего ему хотелось самому занять место химеры, как тогда, в лечебнице. Но в тот раз Джеда не тянуло согреть губы своей Ласточки поцелуем, крепко сжав в объятиях и щедро делясь своим жаром.
Но это была ужасная идея. Потому что Веста пусть и Ласточка, но не его.
Добряк запрыгнул на кровать и лег под боком Весты, плотно обняв её крыльями. А Джед, как ни старался, так и не смог заставить себя уйти. С демоном Ласточке ничего не грозило, тем более сейчас, когда все посольство было затянуто сетью заклинаний чернокнижника, но…
Снова это «но».
Потоптавшись на пороге, Джед вернулся и привычно занял кресло у кровати Весты. Вслушиваясь в глубокое, спокойное дыхание Ласточки, чернокнижник мысленно наслал на брата приступ икоты. Все равно не сработает, а так хоть какая-то разрядка.
Глава 33
Небесный замок
Он постарел. Голова, впервые на памяти Вила, не гордо поднята, а наклонена набок, почти опущена. Морщины в уголках глаз и губ стали заметнее, глубже. На бледное лицо упали неопрятные посеребренные пряди. А глаза, некогда темные, жесткие, холодные, выцвели и поблекли. И кроме тяжелой, смертельной усталости в них больше не отражалось ничего.
Прошла всего неделя, а жизнь будто по капле покидала бывшего короля Небесного замка. Впрочем, официально все ещё не бывшего.
Вил не сразу приблизился к отцу. Разглядывал его, пытаясь поверить, что старик с опущенными плечами, сидевший на лавке в беседке с кристаллом Источника – тот самый король, несколько десятилетий державший за горло всю знать Небесного замка.
Отец слышал, не мог не слышать, что у него гость. Но даже голову не поднял, не отвел блеклых глаз от тревожного пульсирующего кристалла.
Поведение Источника тревожило Вила не меньше, чем изменения, произошедшие с отцом. В самом сердце кристалла пульсировало темное пятно размером с кулак, а грани обжигали странным холодом, не позволяя влить в Источник белое пламя. Отец Весты обещал разобраться, но при всем желании разорваться не мог. А генераторы и новая система защиты были важнее.
Подняв ворот куртки, Вилард неспешно направился к беседке. Небрежно махнул подчиненному Альдера, что прятался среди ветвей ордория и следил за королем.
Им обоим предстоял сложный разговор, и свидетели были ни к чему.
Стоило наиссу покинул Сады безмолвия, как король отмер. Поежился, плотнее кутаясь в плащ, и поднял на сына глаза, в которых плясали смешинки. Блеклые, почти погасшие искры костра жизни, что едва тлел.
– Не думал, что ты придешь ко мне за советом, – бескровные губы искривились в неприятной усмешке. – Занять трон оказалось легче, чем его удержать?
Осведомленности отца Вил не удивился. Нетрудно догадаться, что могла заставить наследного принца прийти к бывшему королю после недели молчания.
– Если ты о совете, то эта проблема больше не существенна, – равнодушно пожал плечами Вил. – Мы нашли решение.
Принц осекся, уловив странный звук. Король сотрясался в надрывном, хриплом смехе, будто никогда не слышал ничего смешнее.
Ульрик с трудом поднялся, опираясь на спинку лавки. Сделал несколько шагов к сыну, но ноги подвели, и он устало привалился к колонне, державшей свод беседки. Бледное лицо исказила гримаса боли.