— Это сами ребята придумали, — прокомментировал Бородулин.
Хазин восхитился, а я отметил, что утыканный светцами столб напоминает железную елку — если упадет, проткнет и задавит. Из-за забора робко выглянула пожилая женщина, то ли смотрительница, то ли заблудилась с выставки-продажи «Здоровец». Я вдруг представил — столб подкосился, упал на забор, а забор, в свою очередь, придавил тетеньку. И никакой калган тут не поможет, сфотографировать — и получится чудесный постер к фестивалю монгольской панк-музыки. Невыносимо захотелось приобрести ирригатор.
— Что-то в этом есть, — сказал Хазин. — Культура…
Мы приблизились к столбу и осмотрели. Я не очень разбирался в светцах, собственно, я раньше не знал, что они бывают. И зачем бывают. И впечатления светцы особого не произвели — черные кованые штыри. Имелась парочка более художественных образцов, загогулистых, все.
— Мы думаем вставить в светцы лучины и зажечь их! — сообщил Бородулин. — Есть идея проведения фестиваля самобытной культуры…
— Это грандиозно, — сказал Хазин и сфотографировал Бородулина на фоне столба и забора. — Лучины, подковы, определенно украсят Чичагин-фест.
— Чичагин-фест? — наивно спросил директор. — Фестиваль Чичагина?
Я двинулся вдоль забора, осматривал подковы, никогда не думал, что они настолько разнообразные.
— Разумеется. — Хазин сфотографировал забор без Бородулина. — Крыков работает в этом направлении. Приедут фанаты, реконструкторы, любители истории, родственники опять же…
Я потрогал шипастую подкову.
— Родственники? — растерялся директор.
— Конечно, — Хазин положил руку Бородулину на плечо. — Родственники. Мы, собирая материал для книги, провели некоторое расследование и нашли, по крайней мере, трех прямых потомков…
— Трех потомков…
Заканчивалась экспозиция на заборе выдающимся экспонатом — огромной подковой, по размерам в три раза превосходящей остальные, больше напоминавшей небольшой хомут. Эта подкова не висела на стене, а стояла, прислоненная к табуретке. Рядом стоял медведь. Чучело, разумеется.
— Ну, как сказать… — Я, как учили в спортзале, заранее напряг поясницу и приподнял подкову. — Предположительных потомков, пока еще до конца не ясно… Килограммов пять, не меньше…
— Предполагается, что это… — улыбнулся Бородулин. — Либо купеческая шутка, либо своеобразная рекламная продукция. Найдена недалеко от Макарьевской ярмарки. Мы думаем, что с помощью…
— То есть она в единичном экземпляре? — спросил Хазин.
— Другой такой подковы не нашли, — подтвердил смотритель.
Хазин переглянулся с медведем.
— Возможно, это сувенир, — сказал Бородулин. — Всем известно, что подковы приносят счастье. Чем больше подкова, тем больше счастье…
Хазин сел на ближайший сундук, быстро сменил объектив, прицепил вспышку и начал фотографировать подкову.
— Чичагин любил лошадей, — сказал я.
Почему бы и нет?
— Большегрузов, — уточнил Хазин. — Другие его не выдерживали — Чичагин с самого детства отличался богатырскими размерами и ездил исключительно на… Этаких дестриэ. Это подкова с лошади Чичагина.
— Он таких на спор мог две дюжины подряд сломать, — сказал я.
— Он взваливал на плечи четырех крупных крепостных и переносил через реку, — добавил Хазин. — А на Масленицу один выходил против целой ватаги.
— Местные называли его Чича-Молоток, — добавил я.
— Чича-Молоток? — Бородулин поглядел на нас с окончательным испугом.
— Или Чича-Лом, — сказал Хазин.
Бородулин растерянно посмотрел на подкову. Хазин сфотографировал ее еще раз, сделал несколько записей в блокнот.
— Но ведь достоверных сведений не сохранилось… — сказал Бородулин.
Бородулин отчего-то указал пальцем на чучельного медведя в углу.
— Временно исполняющий обязанности губернатора заинтересован в развитии туристического кластера, — сказал я. — Чрезвычайно заинтересован.
Бородулин, видимо, загрустил.
— Я же вам в первую встречу говорил, — напомнил Хазин серьезным голосом. — Нам нужен материал для книги. История города и Чичагин в этой истории, Чичагин как моральный образец, Чичагин — беззаветный патриот, Чичагин в сердце каждого чагинца, где-то так…
Директор Бородулин нервно огляделся. Но от подков и светцов поддержки не поступило, медведь и тот промолчал.