До Лунной они не доплыли – долетели. Лодка стукнулась носом о причал Девятого острова, и её владелец ухватился за поручень, подтягивая судно к берегу.
– На выход, – проскрипел он из-под капюшона и протянул матушке вторую руку.
Она, подобрав полы плаща и подол платья, перебралась на причал. Дьёр молча последовал за ней. Лодочник сразу же отчалил, но матушку не обманул – она хорошо знала их породу. Вернётся сразу же, как только они уйдут.
– Ну, – вполголоса велела матушка Шанэ, – веди, сынок.
Призрак вёл неохотно, медленно, иногда подолгу останавливаясь на набережной, точно забывая, где он, его любимый мост. Матушка не торопила, с любопытством поглядывая на спящие дома.
Лишь на крупных островах вдоль набережных селились люди зажиточные и дома строились богатые – в линию, в несколько этажей, с яркими крышами и многочисленными колдовскими фонарями, небольшими садами и такими оградами, что порой только крышу и видно. А мелкие и средние вроде Девятого заселялись людьми обычными и по принципу гнездования – где цапнул землю, там и дом. Никаких ровных и чётких улиц, сплошные дорожки, петляющие между оградами запутанным клубком ниток.
За тридцать лет ночной беготни по островам матушка Шанэ побывала почти на всех обжитых и большинстве необитаемых. Лишь на те, где расстояние – шаг на шаг, а вся жизнь – один чахлый куст, не заходила. Но она всегда с одинаковым удовольствием любовалась домами Семиречья. Особенно если время позволяло.
Сейчас же оно, к сожалению, поджимало.
– Слушай, сынок, – негромко обратилась она к призраку, – чем дольше ты тянешь, тем меньше останется следов. Ты же знаешь, любое заклятье тает и уходит в воду. На твоём теле, как и в твоей крови, уже ничего не найти, даже колдовство обычных снотворных трав, ежели они были, Лунная давно высосала. А когда от вод поднимется первый утренний туман, то и на земле все следы вредоносного колдовства – если оно, конечно, тоже было, – исчезнут.
Дьёр промолчал, лишь сжался и чуть-чуть ускорил шаг.
– Так-то лучше, – матушка тоже ускорилась. – Ты ведь знаешь убийцу, да? Или предполагаешь, кто и почему столкнул тебя в реку. И этот человек тебе близок. Вот ты и тянешь время, чтобы я ничего не нашла. А значит, это или красотка Бью, или кто-то из тех родственников, которых ты нарочно не назвал.
Призрак заметно съёжился.
– Полагаешь, убийца оценит твою верность? – с иронией спросила она. – Да он будет смеяться над тобой и жить в своё удовольствие. А ты – вечно маяться и бродить по городу неупокоенным до скончания времён. Но когда ты рискнешь заглянуть к нему – или всё-таки к ней? – домой, то увидишь сытого, довольного жизнью человека, который ни о чём не жалеет. А ты навсегда останешься несчастным мокрым привидением, и ни одна река тебя не примет.
Дьёр ещё чуть прибавил шагу.
– И в любом случае я обращусь с заявлением к главе сыскного отдела Семиречья, который убийствами заведует, – жёстко закончила матушка Шанэ. – У нас с мастером Рьеном давняя дружба. Я не раз выручала его советами, и если скажу, что это убийство, он мне поверит. Даже когда туман последние следы смоет. И его сыскники и колдуны весь город перевернут, но найдут убийцу. Они это умеют.
– Тогда какой смысл тебе самой поисками заниматься? – огрызнулся парень. – Пусть сыскники и ищут.
– Есть смысл, – она нагнала Дьёра и пошла рядом. – Или ты день-другой призраком проболтаешься – или на луну-другую здесь застрянешь. Призраки, знаешь ли, небезвредны. Они насыщаются силами рек, и в них проявляется колдовство. И бездушная природа мстителя. Пока убийцу будут искать без подсказок, и год пройти может. И, чует моё сердце, за это время трупов в Семиречье прибавится. Потому что ты не утерпишь и решишь проверить свои догадки. Узнаешь – и обидишься. Очень. И сначала убийце отомстить захочешь, а после – остальным неугодным. А виновата я буду. Я поклялась защищать мир от ребят вроде тебя. Мой род занимался этим всегда. А главная защита – это вовремя решить ваши проблемы и отправить вас в реку на перерождение.
Призрак посмотрел на неё круглыми от удивления глазами – он явно не знал, что в мире мёртвых всё не так просто. Матушка серьёзно кивнула. Дьёр опустил взгляд и рванул вперёд едва ли не бегом. Неизвестно, чего он больше испугался – правды о своей смерти или возможности стать мстительным чудовищем, – но его проняло. И он прекратил притворяться беспамятным.
Матушка Шанэ насчитала десять мостов от причала – от простеньких деревянных до основательных каменных, – когда парень резко свернул к лестнице, похожей на причальную. Однако вела она к одиннадцатому мосту, который находился над водой всего-то на пару локтей. И был совершенно прозрачным, стеклянным – и идёшь по нему точно по лунной дорожке. Река не зря называлась Лунной – ночью она серебристо светилась изнутри и мягко искрила.