Он не пошевелился.
– Ты не Игучи.
– Давай посмотрим, – сказала Константин, – я знаю, что угадала, иначе ты не стал бы увиливать.
– Ты не Игучи. Я должен был это сразу понять. Для Игучи слишком умно. А где старина Том сегодня? Он тебя нанял или ты выкупил его персонаж? Если выкупил, то должен предупредить: Том подсунул порченый товар. – Он указал подбородком на разрезанное горло.
Теперь Константин почувствовала больше уверенности. Она шагнула вперед и коснулась правой руки.
– Я говорю, давай посмотрим. Я знаю – она там. Отдай монету – наше дело правое.
– Правое. – Мужчина улыбнулся, поднимая правую руку, и открыл ладонь. Она была пуста. – Или левое? – Он поднял левую руку, наблюдая, как та раскрывается: она тоже оказалась пуста. Он так и стоял с поднятыми руками, словно под дулом или будто сдавался. – А может, скрыто наше дело?
В раздражении Константин отпрянула и сложила руки на груди.
– Прекрасно, но я знаю и ты знаешь, что до этих фокусов монета была в правой руке. Ты можешь исчезнуть, но мы оба знаем, что ты обманул меня. Так? – Она собралась достать карту и почувствовала что-то странное на ладони. Она посмотрела на нее.
– Я же говорил, скрыто, – напомнил ей мужчина, когда она подняла монету и стала ее разглядывать. – Сложность заключается в том, что с одной стороны у монеты знак бесконечности, а с другой Уроборос. Так где орел, а где решка?
Он разразился громким смехом, кивнул ей и исчез в темноте. Она еще долго слышала смех, хотя тень давным-давно поглотила его.
Константин снова посмотрела на монету. «И не важно, – подумала она, – что у тебя восьмицентовик, которым нужно оплатить трехдолларовый счет». Хотя, кроме шуток, только что она получила настоящее виртуальное имущество. Интересно, восхитилась ли бы этой штуковиной Плешетт и можно ли убить за эту монету?
Она спустилась по лестнице, изумляясь, что чувствует каждую выбоину, все неровности перил. Звуки голосов и музыки отражались от мрачной плитки настолько четко и чисто, словно колокольный звон, до самых низких вибраций. Иногда ощущения были слишком достоверны, чтобы быть истинными, что ее забавляло: у нее никогда не было такого прекрасного слуха, даже в ранней молодости. Конечно, раньше не было и того возбуждения. Искусственной реальностью ее, наверное, зря называли, скорее преувеличенная реальность для фетишистов, которые предпочитают жить в среде, где учтены малейшие детали. Возможно, они не замечали многих вещей, но вещи остаются в пределах «видимости» всех органов чувств…
«А какие это чувства?» – спросила она себя, застыв у подножия лестницы и глядя на пустую платформу за разбитым турникетом и длинную вереницу неработающих аппаратов для продажи жетонов. Нигде в неестественном флуоресцентном свете не было видно людей, никакого движения. Везде лежал толстый слой пыли и грязи, подтверждая, что здесь очень давно никто не ходил.
Интересно, ее японский приятель просто поджидал ее или он пришел из какого-нибудь другого прохода, не замеченного ею при спуске?
Она посмотрела на лампы над головой. Они совсем не жужжали и не гудели, даже не мигали. Странно для такого пустынного, заброшенного места, когда все остальное выглядело так реально.
Монета потеплела у нее в руке. «Нет, слишком высокая плата», – внутренне улыбнувшись, подумала она.
– Помощь, – попросила она.
К ней на руки прыгнул кот и превратился в книгу.
– Метро, – сказала она.
Страницы вспорхнули и раскрылись на картинке никелированного дерева. Красного дерева, подумала она, если, конечно, не ошибается. Она задумалась, потом сказала:
– Нет. Еще. – Страницы снова вспорхнули, и книга стала перелистываться, словно поднялся сильный ветер. Потому что поднялся ветер, поняла она, он дул откуда-то со стороны туннеля. Она чувствовала его и теперь снова услышала музыку, только сейчас звучал единственный инструмент: гитара или очень хороший синтезатор.
– Пауза, – сказала она книге, та закрылась и исчезла. Константин взобралась на один из турникетов, ожидая, что сейчас с нее потребуют штраф, потом спустилась на платформу и огляделась.
Слева она увидела мужчину с гитарой, сидящего, скрестив ноги, на краю платформы у самого туннеля. Голова покоилась на стене, глаза были закрыты – казалось, он сосредоточен на игре. Константин подумала, будет ли он петь, а потом ей вдруг стало интересно, с чего это человек забирается в ИР и платит деньги за то, чтобы спуститься на пустынную станцию метро и там в одиночестве играть музыку.
«Да ни с чего», – решила она.
– Дальше, – сказала она, глядя на гитариста. Книга снова стала видимой, страницы стали перелистываться.
– Пустое метро, центр города.
Страницы успокоились, и она увидела крышку от бутылки. КРЕМ-СОДА. Крышка поднялась со страницы, приняв трехмерный объем, и скатилась на пол. Гитарист остановился и, повернувшись к ней, улыбнулся. Глаз он так и не открыл. Качество света изменилось, он стал мягче, и внизу ее поля зрения появилась бегущая строка: «Вход на следующий уровень», словно последние новости из «Полицейского журнала».
На платформе появилось много людей, они стояли и сидели на турникетах, на путях, ходили по рельсам на противоположной стороне, где было еще больше людей. Сначала она видела только людей, похожих на виденных ею на берегу в записи убийства Шанти Лав. Но через несколько минут она поняла, что если присмотреться, то можно заметить среди них совсем не похожих на обычных людей, были и совсем причудливые персонажи.
Она осталась на своем месте и опустила глаза. Свет стал еще мягче и теплее, но она не поднимала глаз, она ничего не видела. Чувство перемены пришло с изменением качества самого воздуха: легкая дымка или пар начал виться и скручиваться, видоизменяясь, но не рассеиваясь.
Когда она подняла голову, то все еще находилась на платформе, но теперь это было очень радушное метро, исчезла пыль, а может, она превратилась в блеск. Рельсы превратились в блестящие нити, лежащие на гладком, безупречном ониксе. На платформе прямо из пола росло нечто металлическое, похожее на растение, хотя оно росло в сотни раз быстрее, оставаясь элегантным. Металлические наросты становились ветками, на которых росло нечто среднее между лезвиями и внутренностями, расцветали цветы, казавшиеся Константин очень сексуальными, хотя не имели ничего общего с тем, что обычно Константин считала эротичным. Роршах наносит ответный удар[9], подумала она, хихикая над собой.
Откуда-то появились толпы народа. Или просто больше людей стали видимы? Она медленно посмотрела вверх. Между людьми двигались голограммы. Некоторые плыли по воздуху – люди, существа, символы, слова, некоторые кривлялись, некоторые плыли, некоторые оставались совершенно неизменными, лишь мигали, то появляясь, то исчезая. И Константин поняла, что на следующих уровнях она сможет их видеть дольше. Она понимала, что с последующих уровней она будет видеть лучше, и ей стало интересно, как можно туда попасть, тем более что ее совсем не волновала итоговая сумма счета, которая скоро раздуется до размеров национального долга.
«Все эти онлайновые дела очень забавны», – подумала она. Теперь она понимала, как легко попасться на удочку провайдеров – приобретение вещей. Разведка местности, тебя ведет любопытство. Конечно, любопытство мышь сгубило. Она коснулась шероховатой кожи на шее Шанти Лав. Конечно, мышь могла легко продержаться и остальные восемь уровней.
У нее перед глазами проплыл знак, выполненный под старинную неоновую вывеску. Добро пожаловать в Waxx24, где жизнь приобретает новые краски. Пока она читала, фраза уплыла от нее к другому призрачному посетителю с телом юноши и головой рогатого оленя. Если он, конечно, был посетителем, подумала она, вспомнив про парня с белым лицом и его выдуманную банду. Может быть, многие из этих людей не более чем фантомы, которых некоторые носят с собой для компании. Фантомные приятели – это тоже виртуальные вещи?
9
Имеется в виду тест Роршаха, который заключается в демонстрации пациенту абстрактных рисунков и их интерпретации на предмет сходства с реальностью.