— А ты думаешь, что я не хочу ходить утром в одних трусах?
Я скинул последний лист кроме большого кленового и спокойно ответил:
— Да ходи хоть без трусов, ты же знаешь… отец никогда не выйдет, если мы просыпаемся.
— Хорошо, — улыбнулась она, — я обязательно воспользуюсь твоим советом, только тогда не грози ему пальцем и не обещай дать в глаз, если он застанет меня в таком виде…
Администратор ЗАГСа — женщина лет пятидесяти — сидела перед нами по ту сторону стола, держала в руке два фирменных бланка и, казалось, была неподдельно рада за нас, она любезно объясняла:
— Ваше стремление закрепить и упрочить свою любовь брачным союзом является естественным поступком, необходимым в жизни каждого человека! Я вас сердечно поздравляю! В этих двух документах, которые вы только что заполнили, вами сделан первый решительный шаг!
Мы внимательно слушали женщину, выпрямив спины и смирно держа руки на коленях, словно два воробушка на жёрдочке, готовых вот-вот сорваться и полететь в далёкий путь официальной жизни мужа и жены.
— Бракосочетание — один из самых ответственных моментов взрослого человека! Именно оно знаменует переход на ступень подлинной общественной зрелости, подводя каждого из вас к пониманию важнейших законов и норм, принятых в обществе, это есть выражение полной готовности взять на себя ответственность за другого любимого человека! Супружество — такое отношение к интимно-психологической, сексуальной и хозяйственно-материальной близости, которое предъявляет к людям гораздо более высокие требования по оказанию взаимопомощи, чем отношения товарищества, дружбы и тому подобное! — она улыбнулась, взяла со стола толстую книгу и протянула именно мне. — Я не буду вас задерживать, дорогие мои! Вот здесь вы найдёте очень много полезного и ценного!..
Настроение было прекрасное.
Спускаясь на улицу по ступенькам ЗАГСа, мы вместе громко и весело читали название книги:
— «АЗБУКА СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ. ОТ Я ДО МЫ»!!!
— «АЗ-БУ-КА», — повторила Оленька и сказала. — Ты знаешь, я почему-то сразу вспомнила Буратино! Не продать ли нам эту азбуку и не купить ли билеты в театр Карабаса Барабаса?!.
— Ах, ты моя Буратино! — засмеялся я. — Ты моя Карабасина-Барабасина!
Я крепко обнял её, закружил, завертел, целуя в губы, нос, глаза.
— Подожди-подожди! Ты послушай, что нас ожидает! — она быстро открыла последнюю страницу и стала выкрикивать темы, придавая каждой неповторимую краску:
— СТРАННОСТИ ЛЮБВИ!
ГАРМОНИЯ В БРАКЕ!
О СЕРЬЁЗНОСТИ НАМЕРЕНИЙ!
АХ, ЭТА СВАДЬБА!
ПЕРВАЯ БРАЧНАЯ НОЧЬ!
МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ!
ПОЭЗИЯ ТАИНСТВА!
В ОЖИДАНИИ МИЛОГО АИСТА!
СЕМЕЙНЫЙ БЮДЖЕТ!.. И так далее! Шутки шутками, Костик, а ты теперь за меня будешь ответственен!
— Ты тоже и прошу не отлынивать! А ну-ка вспомни, что сказал рыжий Лис маленькому Принцу?
Оленька тут же вспомнила:
— «Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил», — и нежно поцеловала меня в губы. — Слушай, Принц, у меня до репетиции ещё полчаса, пойдем, вмажем быстро по чашке кофе с мороженым, а?
— Пойдём… вмажем…
— Да ладно тебе, писатель. Между прочим «вмажем» — литературное слово.
— А я что, я ничего. А где вмажем?
— А вон там, на углу. Видишь — «Шоколадница»…
Я поставил на круглый стол блестящий поднос с двумя чашками кофе и двумя порциями мороженого, украшенного дольками апельсина и клубникой.
— Вау! Вкуснятина! — громко воскликнула Оленька, дождавшись меня и быстро снимая с подноса горяче-холодное угощенье. — Вау!
В кафе сидело ещё несколько человек, но никто не оценил её восторга, оценил только я, с умилением глядя на своё любимое чудо из чудес, и мне сейчас как никогда казалось, что Оленька соткана из множества ярких солнечных лучей.
Она съела кусочек мороженого, глотнула кофе и удивлённо уставилась на меня:
— Ты так смотришь, будто не узнаёшь, это же я, Костик, ку-ку, — и помахала ладошкой перед моими глазами.
— Узнаю… просто любуюсь…
— Нет, не узнаёшь, дай-ка я поцелую тебя, и ты сразу вспомнишь.
Я нагнулся к ней, блаженно улыбаясь и охотно поддаваясь её прихоти.
Она измазала мои губы мороженым и стала целовать, слизывая сладкую жидкость, а потом так присосалась, что я едва смог освободиться.
— Оленька… мы же не одни… шалунья ты моя…
— Да бог с ними, мы с тобой без пяти минут — муж и жена. Ты теперь-то узнал меня?
— Теперь ещё больше узнал, потому что мог остаться без губ.