Впечатления о выступлении 20 июня 1986 года до сих пор числятся среди лучших бегуновских воспоминаний: «Я потом очень долго мечтал пережить то фестивальное ощущение. Мы вышли на сцену и… не люблю я сравнений с сексом или с наркотиками, но тот всплеск адреналина был чем-то похожим. Круто было!»
Десять песен, исполненные «Чайфом» в тот день, вознесли группу в первый ряд безусловных звёзд свердловской рок-сцены. Публика покидала зал в состоянии восторженного обалдения. Когда спустя полчаса ещё не остывший Шахрин вышел на крыльцо ДК, толпа курильщиков встретила его аплодисментами. Улица Володарского не видела ничего подобного ни до, ни после.
Фестивальное жюри тоже поддалось обаянию «Чайфа». Говоря о нём, профессиональный композитор Сергей Сиротин отметил, что «средства традиционные, но иного и не надо… Ничего не убавишь, не прибавишь. Точность — это признак профессионализма». «Чайф» не только получил аттестацию, но и стал одним из четырёх лауреатов. «Рок-н-ролл этой ночи» зрители назвали в числе лучших фестивальных песен.
Володя появился на фестивальной сцене ещё дважды. Во время концерта «Наутилуса» он, уже как полноправный член высшей лиги, подпевал вместе с остальными махрами «Гудбай, Америка, о-о-о». В свой день рождения 22 июня он сверх программы исполнил в дуэте с Мишей Перовым семь песен из «Волны простоты». Решение завершить фестиваль именно так Володя принял чуть ли не в последний момент: «Тогда в свердловском роке была всего пара легенд — „Урфин Джюс“ да „Трек“. Но „УД“ за день до этого, условно говоря, очень жидко обхезался, а „Трек“ не выступал вообще. Миша Перов был в зале, и просто надо было предъявить публике живую действующую легенду, такого знакового человека, как Михаил Перов».
Дуэт Шахрина и Перова на I фестивале Свердловского рок-клуба, 22 июня 1986 года
Фото Дмитрия Константинова
Охмуревший после металла предыдущей группы народ с явным наслаждением внимал каждому шахринскому слову и каждому звуку виртуозной перовской гитары. Контакт с залом был полный. Аплодисментами встретили зрители напоминание о годовщине начала Великой Отечественной войны, прозвучавшее перед антивоенной песней «Телефонный разговор». Впрочем, публика бурно приветствовала каждую песню этой короткой, но великолепной программы.
На следующее утро, по словам Шахрина, «Чайф» «проснулся очень известным в очень узких кругах». Кое-кто, правда, продолжал крутить заезженную пластинку о «ленинградских подпевалах» и «недостатке образования». Зря. При всей своей «пролетарскости» «Чайф» был одной из самых меломанских групп города. «Я помню, смотрел рок-клубовские анкеты, — говорит Шахрин, — и почти у всех в графе „Любимая западная рок-группа“ стояли „Deep Purple“, „Uriah Heep“, „Led Zeppelin“… А мы к тому времени „цеппелинами“ уже переболели, „хипов“ я со всех своих кассет постирал, а к „пёрплам“ относился с лёгким отстранённым уважением. Мы-то слушали совсем другую музыку. У меня у первого в городе была полная коллекция „Talking Heads“ на виниле».
О своих не совсем стандартных для Урала вкусах Шахрин рассказал в первом в своей жизни интервью, вышедшем в постфестивальном номере «Свердловского рок-обозрения». Беседуя с корреспондентом С. Антивалютовым, лидер «Чайфа» поведал и о проблемах, волновавших группу в середине 1986 года:
«ТВОИ МУЗЫКАЛЬНЫЕ СИМПАТИИ?