Бор Алекс
Чайка
АЛЕКС БОР
ЧАЙКА
Романтическая фантазия из прошлой жизни
Посвящается Анжелике, без которой этот рассказ
никогда бы не был написан, с благодарностью и
в память о прошлой жизни, которой уже нет
и никогда не будет.
1
На высоком берегу Реки стоял маленький Мальчик. Позади остался пионерский лагерь с чарующим слух названием "Каравелла", оно вызывало в памяти легенды о древних мореплавателях, жестоких пиратах и таинственных кладах... А сам лагерь был надёжно спрятан от посторонних глаз высокими-высокими соснами, так похожими на мачты бригантины...
Но лагерь был позади, а впереди открывался необъятный поднебесный простор и быстро несла свои тёмные воды Река...
Администрация лагеря строго-настрого запрещала пионерам даже близко подходить к Реке. Начальник лагеря, маленькая и сухая женщина с глубоко посаженными злыми болотно-зелёными глазами, сказала на первой линейке, во время открытия лагерной смены:
- Река есть место повышенной опасности! Сегодня вы спокойно плещетесь у самого берега, а завтра там же вы сможете угодить в подводную яму. И это, повторяю, у самого берега! Это во первых. А во вторых, водовороты. Два года назад здесь утонули две маленькие девочки. Пошли без спроса купаться, и угодили в водоворот! Поэтому, дети, если вы не хотите горя вашим мамам и папам, не смейте и думать о Реке! Вам понятно? Я предупреждаю вполне официально: если я не приведи господь узнаю, что кто-то из вас гулял у Реки, пеняйте на себя! Мигом вылетите из лагеря! Это дома вы можете делать всё, что вам заблагорассудится, а здесь не что-нибудь, а пионерский лагерь, и дисциплина должна быть единой для всех без исключения!..
А вожатый того отряда, куда попал Мальчик, сказал проще:
- Увижу кого у Реки - мозги вышибу! Ещё отвечай за вас, полудурков!
С нарушителями лагерной дисциплины действительно не церемонились: на первый раз оставляли без обеда, заперев на два-три часа в кабинете начальника лагеря. Наказание ждало всех: несмышлёного семилетнего мальчугана, закатившего утром истерику - " Не хочу-у-у на зарядку-у-у-у!..", и почти взрослого парня, который курил тайком, спрятавшись за клуб с чудесным названием " Чебурашка" или уходил куда-то после отбоя в компании таких же больших парней и девушек... Двоих после такой прогулки начальник лагеря обвинила в чём-то не хорошем и отправила домой. "Это чтоб остальным неповадно было,- объяснила она.- Ещё не хватало, чтобы вверенный мне пионерский лагерь превратился в публичный дом..." Мальчик не знал, какой дом называют публичным, но понимал, что это что-то очень плохое, о чём не следует говорить вслух при маленьких детях... А громкоголосая начальник лагеря орала об этом на утренней линейке, визгливо добавляя: "Пеняйте на себя, если я узнаю, что кто-то ночью уходил за территорию! Я со всеми разберусь! А если кого увижу у Реки, пеняйте на себя!..." "Пеняйте на себя" было любимым выражением начальника лагеря, и её так и прозвали - "Пеняйте-На-Себя". "Вот скажу Пеняйте-На-Себя, она тебе даст...", "Атас! Пеняйте-На-Себя идёт!.."
Мальчик тяжело вздохнул: вот и ему придется пенять на себя, если кто-нибудь расскажет начальнице, что он ходил без спроса к Реке. И тогда хоть плач, хоть кричи - не поможет... А чего её бояться - Реки то?
Коварной река была в прошлом году, когда Мальчику было семь лет, и он впервые приехал отдыхать в "Каравеллу". Тогда Река показалась ему огромной-преогромной. Как море. И водовороты были огромные, страшные... И в них на самом деле утонули две маленькие девочки...
Но в этом году где-то в верховьях Реки построили плотину, и она обмелела.
Теперь Реку спокойно можно было перейти вброд, воды будет по пояс взрослому человеку. Так утверждали деревенские мальчишки, которые приходили в лагерь с того берега Реки, хулиганить. И так считала грозная Пеняйте-На-Себя, и так говорили все воспитатели и вожатые. И прогоняли деревенских.
Но это было несправедливо, потому что хулиганили в лагере большие мальчишки из соседнего Посёлка, который был недалеко от лагеря.
Большие мальчишки в лагерь приходили после отбоя, когда начинало темнеть, собирались в "Чебурашке", пиои водку, ругались, громко кричали, дрались.
Даже стёкла иногда били... Даже милиция приезжала их забирать...
А мальчики из-за Реки ничего плохого не делали, они были хорошими и приходили в лагери играть. Но взрослые ничего не понимали и прогоняли их.
- Здесь пионерский лагерь, а не проходной двор!- визжала, брызгая слюной, Пеняйте-На-Себя, едва завидев босоногих загорелых чужаков.- В лагере не место посторонним! Живо убирайтесь! И если я ещё раз увижу вас здесь, то пеняйте на себя!
И "деревенские" разбегались врассыпную - только пятки сверкали!..
Они прятались в густой траве, что росла на речном берегу, и когда Пеняйте-На-Себя, устав кричать, уходила в свой кабинет или в столовую, распределять обеды, заречные мальчишки тут же покидали свои зелённые укрытия, и приунывший было лагерь снова наполнялся задорным мальчишеским смехом...
Мальчик не дружил с деревенскими, он почему-то боялся их. Ему казалось что они не только не примут его в свою компанию, но и прогонят его. Может быть, даже побьют. И скажут вслед что-то очень обидное и плохое. И будут смеяться, когда заплачешь... Как это делают ребята из своего же отряда, которые с раннего утра и до отбоя не дают проходу, доводят его до слёз, а потом кричат: "Плакса-вакса гуталин, на носу вонючий блин..." Обидно... И вожатым не пожалуешься, потому что сразу станешь ябедником, а за это могут и "темную" в спальне устроить... Не так больно, сколько обидно... А если мама на выходной приедет, как ей объяснить, откуда взялся синяк под глазом? "Какой ужас! Тебя побили! Ах, я всегда говорила, что в лагере одни хулиганы!.."
Мальчик снова вздохнул и оглянулся на лагерь, скрытый корабельными соснами. Яркое солнце ослепило глаза, и Мальчик зажмурился. Да, трудно жить, когда вокруг тебя так много плохих людей. Когда их очень много, а ты только один. Конечно когда можно было вызвать обидчика на честный бой, один на один, тогда, может быть, он бы и справился... И мама бы ничего не узнала, если бы после драки у него не осталось синяков и шишек... А когда один против всех и все против одного, и всегда стараются напасть впятером... Тут уж, конечно, убежишь, куда глаза глядят, только бы оставили в покое, не приставали... И когда эта долгая смена кончится?