— М-м…
Разумеется, на самом деле до смерти мужчин перепугал никакой не призрак, а Чайка. Она надела белую одежду, заколдовала гроб магией левитации, а сама забралась внутрь.
С учетом собственной бледности Чайки в белых одеждах и ночном мраке она сразу бросалась в глаза. А если вспомнить, что перед глазами мужчин висел зловещий гроб, одного только слова «призрак» уже хватило, чтобы воображение начало дорисовывать остальное.
«Безглазость» Чайки состояла всего-навсего в том, что на ее веках нарисовали большие черные круги. Дальше Тору бросил пару слов и повел галлюцинацию в нужную сторону.
— Ну и тут дело такое. — Увидев, что Чайка все еще дуется, Тору почесал щеку и добавил: — Будь ты по-настоящему страшной, мне не пришлось бы им что-либо говорить. Сейчас им по мозгам так вдарило как раз из-за контраста: такое милое личико — и вдруг нет глаз. Пойми уже.
— ...Правда?
— С чего я тебе врать буду?
— Тору. Правда. Так думаешь?
— Я же сказал, я не вру.
— ...Ладно. — Чайка просияла и кивнула.
Акари выслушала весь диалог и…
— Превосходно, брат. С тобой никто не сравнится в умении овладеть девушкой одними только словами.
— Перестань мое имя порочить.
— Пожалуйста, овладей еще и мной. Ну же. — Акари развела руки в стороны. — Можешь завоевать меня любыми словами, которыми только захочешь, брат. Скажи, что я красивая, скажи, что я твоя богиня, скажи, что при мысли обо мне ворочаешься всю ночь и не можешь уснуть, скажи, что на самом деле больше всего на свете любишь брюнеток с пронзительным взглядом и так далее.
— Как-нибудь в другой раз, — ответил Тору сестре, которая начала наседать на него с безразличным выражением лица, а затем вновь окинул взглядом мужчин. — Ну, в какой-то степени, наверное, подействовало.
Даже сейчас мужчины корчились и стонали — не иначе видели в кошмарах померещившегося им призрака.
— Доброе утро.
Как и вчера, Тору притащил на кухню охапку дров на день. Там его встретили Дойл и помогавшая ему Миша.
В столовой тем временем занимались приборкой Чайка и Акари, одетые во вчерашние наряды.
— Тору. Будь осторожен, наверняка они придут и сегодня. Я возьму их на себя, а ты можешь спрятаться в комнате, — сказал Дойл.
— А-а…
— Возможно, ты не так уж и слаб, но прошу: никакого насилия в стенах «Белого цветка».
— Как пожелаете. — Тору постарался согласиться с как можно более недовольным видом.
Разумеется, он не мог сказать хозяину гостиницы, что «мы их так перепугали, и какое-то время они сюда не сунутся».
«И по крайней мере, обошлись без насилия».
На самом деле они могли так поколотить тех хулиганов, что те точно больше не стали бы приближаться к «Белому цветку».
Но так они лишь выиграли бы немного времени, пока наместник не собрал бы людей покрепче. Сообщив противникам о «засаде» в лице отряда Тору, они помогли бы наместнику придумать ответные меры.
Поэтому загадочная история о духе неупокоенного мертвеца могла оказаться даже выгоднее.
В свое время Тору и Акари обучали, как использовать гипноз и наводить галлюцинации, чтобы вносить сумятицу во вражеские ряды. Конечно, речь шла не о призраках, а о внушении, что армия попала в засаду или западню, и это выматывало бойцов значительно сильнее, но сейчас пришлось подстроиться под ситуацию.
«Вот только… не думаю, что так все и закончится. В неприятную мы все-таки историю вляпались», — подумал Тору… после чего вновь вздохнул при виде сомнительных одеяний Чайки и Акари.
Часть 3. Истина великого лучника
Она почувствовала, как что-то легкое оказалось у нее на макушке.
— М-м?..
Девушка с длинными серебристыми волосами недоуменно моргнула, на миг скрывая фиолетовые глаза.
Из-за заколки в виде бабочки ее было прекрасно видно в любом полумраке… в том числе в лесном. Вне зависимости от того, желала девушка или нет.
— Курлык.
— М-м?!
Лицо девушки напряглось, а сама она поняла, что ничего хорошего ее не ждет.
— К-к-к-курлык!
— Опять?! — воскликнула девушка, на голове которой сидел горный голубь.
Точнее, ладно бы он просто сидел, но голубь уже принялся усердно клевать девушку в сребровласую макушку. Он долбил так часто, что извлекал из головы почти механические звуки.
— Больно, больно, крайне больно, прекрати, прекрати, требую!
— К-к-к-к-к-курлык!
— Мья-а-а-а-а-а!
Девушка бросилась куда глаза глядят… но уже скоро раздался отчетливый стук, и она повалилась на спину. Багаж, который она таскала за спиной, зацепился за ветку над головой.
— Курлык!
Голубь снова запрыгнул на голову девушки, почуял, что возможность выдалась идеальная, и начал клевать ее уже в лоб под корни волос.
Девушка не могла подняться — она слишком торопилась, к тому же багаж тянул ее обратно к земле. Она лишь лежала на спине и беспомощно размахивала ногами, словно перевернутая черепаха.
— ...Что ты вытворяешь? — устало спросил брюнет с черными глазами.
Он взмахнул рукой, и голубь, издав напоследок недовольный «курлык», скрылся между деревьев, хлопая крыльями.
— Тору. Благодарю, — поблагодарила она диверсанта по имени Тору Акюра, поправляя растрепанные волосы.
— Чайка, — обратился Тору к своей сребровласой хозяйке. — Тебе уже прямо в лицо плюют…
— Нет. Не плюют. Клюют.
— Я в том смысле, что всерьез тебя не воспринимают.
Тору посмотрел вслед улетевшему голубю и вздохнул.
Когда они были здесь в прошлый раз, Чайка попыталась утащить яиц из его гнезда, за что голубь ее всю исклевал. Наверняка он запомнил Чайку — как минимум по характерным волосам — и вновь напал, когда та приблизилась к голубиному дому.
Хоть и считается, что птицы обладают никудышной памятью, голубь, кажется, затаил глубокую обиду. А может, просто решил, что Чайка — легкая добыча.
— Ну, как я говорил в прошлый раз, она мать. Она будет сердиться на тебя, пока птенцы не вылупятся и не повзрослеют.
Не только диверсанты, но и любые хоть когда-либо жившие в лесу люди знают, что звери и птицы с детенышами куда опаснее обычных.
— М-м… узы родителей и детей. Нужно уважать.
Наконец Чайка смогла перекатиться на бок и оторваться от земли.
— Не знаю, можно ли тут об узах говорить. По-моему, это у них просто повадки такие, — со вздохом ответил Тору.
И тогда…
— ...Что вам нужно? — раздался голос по ту сторону плотного занавеса из растений, росших на склоне холма. — Мне казалось, срок охраны еще не закончился.
Только голос. Собеседник не показывал себя.
Более того, отряд Тору вообще ни разу в жизни его не видел.
Холмы были его «территорией»... то есть домом. Он прекрасно понимал, откуда надо говорить, чтобы его услышали. Благодаря этому он мог без труда вести переговоры, не высовываясь из укрытия.
Гленн Донкервурт.
Некогда его знали как «великого лучника». А также как одного из восьми героев «отряда самоубийц», в свое время победивших императора Газа.
Также он владел частью останков императора. Он согласился отдать ее отряду Тору при условии, что они тайно защитят одну гостиницу от недоброжелателей…
— Опять только голос?.. — проворчал Тору.
Он полагал, что теперь Гленн, быть может, выйдет к ним лично… но тот, как и следовало ожидать, надежно спрятался от глаз.
— Ты не сможешь отыскать его магией? — тихо спросил Тору у своей спутницы.
— Множество. Препятствий, — ответила Чайка, хмурясь. — Невозможно отыскать источник звука. Невозможно отыскать источник тепла.
Хотя среди заклинаний есть те, которые позволяют собирать информацию об окружающей среде, здесь, в дремучем лесу, отыскать Гленна с их помощью вряд ли получилось бы. В принципе, Тору мог почуять любого противника, находящегося достаточно близко, однако Гленн держался на значительном расстоянии, к тому же с легкостью затерялся бы среди прочей лесной живности. Некоторые диверсанты способны не только чуять противников, но и чутьем же отделять животных от людей, однако таких высот Тору пока не достиг.