— Явись, «Сминатель»!
Чайка уверенно выстрелила еще раз, но теперь ее магия даже не сработала — разбились диаграммы. Тем самым она невольно подтвердила слова императора Газа.
И затем…
— Более того…
Сзади на императора опустился огромный клинок.
Рубящий удар Фредерики, обратившейся леди-рыцарем. Но поскольку она никогда не полагалась на отточенные умения в своих атаках, Артур уклонился от меча даже проще, чем от комбоклинка Тору. Затем император Газ бросил на Фредерику краткий взгляд, и ту отбросило заклинанием, хоть противник и не произнес никаких слов.
— Гха…
Тело женщины в серебряных доспехах билось о ступени.
Но ни у Тору, ни у Чайки не было времени смотреть на нее.
— Явись, «Потрошитель»!
— Ш-ша-а!
Тору предугадал следующий шаг Чайки и атаковал вместе с ней.
В этот раз заклинанию кое-как удалось сработать и создать разрубающее силовое поле, которое полетело в императора с противоположного от Тору бока. Здесь, на лестнице, от такой атаки не увернуться… казалось бы.
— ?!
Но к изумлению Тору, Артур Газ легонько оттолкнулся от лестницы и быстро перепрыгнул на противоположную сторону. Его не достигла ни атака Тору, ни магия Чайки.
— Ах ты…
— Я попусту трачу время, — сухо заявил Артур Газ и вновь зашагал по ступеням.
— Стой!.. — крикнул Тору и кинулся вверх.
Но…
— !..
По его спине пробежал холодок… и нехорошее предчувствие.
Он тут же остановился и опустил взгляд на собственное тело.
Броня наездника, созданная с помощью магии превращения Фредерики, не изменилась, но сквозь щели доспеха он видел, что с его кожей, с его телом происходит нечто непонятное.
Тору перевел взгляд на ладони.
На мгновение пальцы расплылись перед глазами.
Сначала ему показалось, что глазам не удалось сфокусироваться, но нет. Размылись лишь пальцы, ничто больше. Выходит, что-то неладное творится с руками.
«Так значит…»
Вся эта башня, вся эта лестница — аппарат-переработчик, превращающий материальных существ в богов. Я лично разработал ее, и стану богом, как только доберусь до конца.
Чувствуете, как изменились ощущения? Эта магия отделяет сознание от тела. В конце концов, тело превратится в бесполезный сосуд, и она уничтожит его. Затем сознание обретет новый сосуд — божественный — и станет абсолютным.
Я же говорил. Вся эта башня, все это пространство — магический аппарат моего вознесения. Ты поднялся по нему неправильным образом, а я — тот, для кого он строился. Едва ли он влиял бы на нас одинаковым образом.
Неужели тело Тору уже начало разрушаться?
Но если так…
— Чайка! — воскликнул Тору, оборачиваясь.
— Тору!.. — испуганно отозвалась Чайка и посмотрела на него.
Ее взгляд метался, перебегая то на собственные пальцы, то на пальцы Тору.
Скорее всего, с ней происходило то же, что и с ним. Их тела — сосуды, которые нужно отбросить, чтобы обрести божественность. Вероятно, этот похожий на башню магический аппарат и до них дотянулся заклинанием обращения в «подобное богу живое сознание».
Однако они прорывались сквозь башню на Фредерике.
К тому же они не Артур Газ, под которого она строилась.
Никто не мог обещать им, что их тела смогут правильно преобразоваться… но даже если так, Тору отнюдь не стремился стать богом.
«Так он сбежал поэтому?!»
Артур Газ совершенно спокойно держался против Тору, Чайки и Фредерики одновременно. Никто не мешал ему расправиться с ними прямо сейчас, чтобы не оставлять грязную работу на потом.
И все же он так не сделал. Видимо, знал, что если их просто оставить здесь, то они не смогут стать богами и просто сгинут. Ему даже не нужно останавливаться и марать о них руки.
Плохо дело. Очень плохо.
Все могло кончиться тем, что они не просто не убили бы Артура Газа, но и бессмысленно исчезли бы.
Кроме того…
«Черт. Времени уже не осталось…»
Время действия «Железнокровия» тоже подходило к концу.
Как же быть — отменить его или наспех сдерживать разрушение тела с помощью магии Фредерики?
Как бы там ни было, Тору предстояло сделать выбор.
Говорят, диверсантов ожидает ужасная кончина.
При жизни их презирают, называют шавками и инструментами. После смерти от них не остается ни трупа, ни могилы, одни только слухи… Такова доля диверсантов. Можно сказать, диверсанты неспособны умереть достойно. В основном гибнут на поле боя и сами мечтают затеряться среди безымянных, позабытых в траве костей на поле отгремевшей битвы.
Боевые шавки от начала и до конца.
Вот кто такие диверсанты.
Но раз так…
— …
Можно ли назвать диверсанта удачливым, если за его отходом в иной мир наблюдает столько людей?
Акари равнодушно окидывала взглядом Сина Акюру. Из его проломленного черепа текли струйки крови, пересекавшие и рот, и уши, и нос.
Разумеется, он находился при смерти и уже не мог сражаться. Даже после обретения силы и превращения в Империона структура его тела не изменилась. После такого удара ему едва хватало сил стоять.
— …
Губы Сина Акюры дрожали — он пытался что-то из себя выдавить, но так и не смог издать членораздельных звуков. Быть может, он уже забыл все слова. Его правый глаз все еще неотрывно смотрел на Акари, но левый, обращенный неизвестно куда, уже не двигался.
Неудивительно, что он так выглядел после полноценного удара молотом по голове. Можно даже сказать, он еще легко отделался.
Но в любом случае…
— …
Губы Сина Акюры вдруг искривились.
Возможно, он пытался улыбнуться.
Но никто не знал, что его развеселило.
Насмехался ли он над собой, проигравшим после своих величественных речей? Хвалил ли старую знакомую за то, что она так выросла над собой? Или же до сих пор насмехался над Акари, которая так и не стала полноценным диверсантом?
Никто не знал и не стремился знать.
Смерти диверсанта не нужны слова. Другие поведают о том, насколько она страшна, — и довольно.
Еще одна, последняя конвульсия…
— …
И Син Акюра умер.
Акари продолжала молча смотреть.
— ...Вы ведь были односельчанами? — спросила у нее Виви. — Ты часом не жалеешь?
— Нет… — Акари покачала головой. — У нас нередко бывает так, что, если мы ненадолго покидаем деревню, в следующий раз можем встретиться со знакомыми уже врагами. Каждый из нас давно с этим смирился.
— ...Гадкие вы ребята, — поморщившись, отозвалась девушка-ассасион.
— У нас есть вещи поважнее, — Акари посмотрела вглубь тронного зала.
На полупрозрачную винтовую лестницу, уходившую в бескрайнюю высь. Казалось, она достигает самих небес.
— Я беспокоюсь за брата. — Акари пошла к ней.
— За ними. Поможем. — Следом к лестнице зашагала и красная Чайка, словно так и надо.
Но…
— Стойте! — воскликнула девушка-инженер по имени Зита и перегородила им путь.
— С дороги. Я не знаю, что ты задумала, но…
— Я разобралась в лестнице настолько, насколько могла! Я все еще не знаю всего, но если вы ступите на нее, назад можете уже не вернуться!
— ...Что? — переспросила Акари, нахмурившись, затем переглянулась с красной Чайкой.
— Эта лестница, по своей сути, разновидность магического аппарата, к тому же созданная императором Газом. Если он говорил правду, то она способна лишь на одно — превратить его в бога. С самого начала предполагалось, что он единственный будет по ней подниматься.
— И что с того?