Так что же получается — Леонардо ошибся? Соврал?
Или…
— Господин… Жилетт… — с трудом выдавила из себя Виви.
Ради того, чтобы вернуть его к жизни, она была готова стать Чайкой.
А он…
— Вы живы?..
— …
Альберик молчал.
Его лицо ничуть не отличалось от того, что навсегда отпечаталось в сознании Виви… но оно не выражало ровным счетом ничего. Он смерял Виви и Николая холодным, безразличным взглядом, словно никчемных букашек.
Оторванная рука… виднелась на своем законном месте. Хотя кожу ее скрывала рукавица и броня, в бою Альберик пользовался мечом так ловко, что протез на такое вряд ли способен.
— Почему… — только и смогла что вопросить Виви.
Почему он жив? Почему до сих пор скрывался от них? Почему нападает? Почему смотрит таким ледяным взглядом? Почему не улыбается как раньше? Почему…
— …
Альберик все не отвечал.
Виви молча смотрела, как он заносит меч.
И тогда…
— Признаем поражение. Сдаемся! — раздался слегка озлобленный голос.
Между растерянной Виви и равнодушным Альбериком вдруг возник Николай, с трудом ползущий по песку. Ему стоило огромных усилий оставаться в сознании, но он продолжал кричать:
— Мы признаем поражение. Прекратите бой!
— Бой окончен, — раздалось над их головами в следующую секунду.
— …
Альберик бросил быстрый взгляд на авиатора, остановившего схватку, а затем плавным движением зачехлил клинок. Он не настолько стремился убить Николая и
Виви, чтобы идти против решения судьи.
И все же… зачем он решил принять участие в чемпионате?
И даже этот вопрос не главный. Действительно ли он — Альберик Жилетт?
— Почему… — вновь прошептала Виви.
Николай же смотрел на противника с непониманием и гневом. Однако мечник с лицом Альберика Жилетта ничего не ответил и повернулся к ним спиной.
Глава 4. Настоящая битва
На полу стоял черный гроб.
Внешний вид показывал, что делали его на совесть. Царапины и потертости совершенно не портили очертаний, а черный лак надежно защищал от выцветания.
Резьба и врезанные в поверхность металлические украшения тоже ничуть не пострадали со временем. Можно сказать, гроб выглядел так же, как и в день создания.
Пожалуй, главное, что бросалось в глаза, — колесики на дне, чтобы таскать его за собой.
— Значит, это гроб «красной» Чайки, проигравшей во вчерашней битве? — спросил Стефан Хартген, восседавший на троне и опиравшийся на один из подлокотников.
Тронный зал в самой глубине замка Герансон.
Возможно, в любое другое время с обеих сторон рядом с красной ковровой дорожкой стояли бы стражники, а стены украшали бы государственные флаги… но сейчас зал казался пустым и безжизненным.
Безусловно, оформление колонн и стен никуда не делось, но в том-то и дело, что больше тронный зал ничего не украшало. Казалось, отсюда вынесли все, что только можно. Даже трон, на котором сидел Стефан, видимо, не реставрировали со времен правления предыдущего князя.
Помещение могло похвастаться разве что простором.
Сейчас, когда в нем нет ни стражи, ни министров, это сразу бросается в глаза.
Конечно, Стефан Хартген слыл человеком практичным и никогда не любил вычурные украшения… но зал все равно выглядел чересчур пустынным. Складывалось впечатление, что оформитель ничуть не думал о том, что послы и приезжая знать должны видеть здесь величие страны.
Гроб стоял в центре зала, точно напротив трона.
— Но «останков» внутри, получается, не нашли? — продолжил Стефан Хартген, окидывая гроб самым серьезным взглядом.
Подле него, подобно двум теням, стояли облаченные в черное близнецы — Ирина и Арина.
Они, как обычно, так походили друг на друга, что окружающие порой забывали, кто из них кто. И дело не только во внешности — они совпадали и повадками, и выражениями лица. Различали их чаще всего по речи (Арина часто капризничала), но если бы девушки захотели отыграть друг друга, никто не заметил бы подвоха.
— ...Да, — подтвердил Син, преклонявший колено рядом с гробом. — Возможно, она, как и «белая», спрятала останки в другом месте… Но прямо сейчас Субару обыскивают как ее номер в гостинице, так и все места, что она посещала.
Насколько мне известно, Чайки считают останки смыслом жизни, так что вряд ли она спрятала их далеко.
— Кстати… — вдруг заговорила Арина. — Была ведь и «бракованная», как две капли воды похожая на нас?
— Что с ней стало? — подхватила Ирина, обращаясь к Сину.
— Она потерпела поражение в ходе последней вчерашней битвы. Я слышал, вам удалось захватить ее спутников, проникших в замок.
— Правильно, — хладнокровно подтвердила Ирина.
Хотя в тот раз ее закололи последователи правоназской веры, стояла она совершенно ровно. Либо она бессмертная, либо…
— Мы проверили их машину и номер, но не нашли даже гроба, не говоря уж об останках. Скорее всего, надеяться не на что.
— Короче говоря… — решил подытожить Стефан Хартген. — Ты считаешь, что диверсант по имени Тору Акюра, вероятно, владеет всеми недостающими останками?
— Так точно, — подтвердил Син. — Поскольку у нас есть заложники, вариантов много. Вчера он нарушил правила чемпионата, поэтому в настоящее время находится в казарме под пристальным надзором Субару.
— Нарушил… Он вмешался в чужую битву, так?
— Да. Он никогда не умел подавлять свои чувства. — Стефан слегка ухмыльнулся в ответ на эти слова. — Однако… я понимаю, что прерывать чемпионат сейчас — неразумно, ведь если мы ошибаемся, и Тору Акюра собрал не все недостающие останки, чемпионаты потребуется проводить и впредь. Поэтому я предлагаю продолжить турнир, а Тору Акюру вновь допустить к сражениям после некоторого наказания.
— Звучит разумно, — веселым голосом согласилась Арина.
— Кстати… — Ирина слегка нахмурилась. — Меня немного удивила та парочка, что сражалась против «бракованной».
— Чем… именно?
Безусловно, те бойцы запомнились хотя бы тем, что вышли на арену в белых масках… но вряд ли Ирина поэтому заинтересовалась ими.
— Они похожи на нас и в то же время не совсем. Другими словами, у них особенный «запах».
Ирина высказалась очень расплывчато.
Что она имела в виду, когда говорила «похожи на нас»?
— «Запах»... — пробормотал Син.
Разумеется, он понимал, что речь идет о какой-то метафоре, но…
— То есть вы полагаете, они участвуют не ради должности или денег, а с какой-то другой целью?
— Возможно, — подтвердила Арина.
— В любом случае, их следовало бы столкнуть с Тору Акюрой. Кто бы ни победил, мы избавимся от элемента непредсказуемости. Правда, сначала следует выведать у Тору, где он спрятал останки, — сказала Ирина.
— ...Ваше Величество? — Син перевел взгляд на Стефана.
Просто на всякий случай, не более. Во всем, что касалось останков и Чаек, приказы Сину де-факто отдавали Ирина и Арина, а роль Стефана сводилась лишь к одобрению их воли.
С тех пор как эти девушки объявились в замке, Стефан практически перестал исполнять обязанности князя. Близняшки в черном захватили власть над княжеством.
И действительно…
— Делай, как говорит Ирина, — одобрил Стефан Хартген с практически безразличным видом.
Оба получили тяжелые ранения.
И Чайка, и Давид.
Однако здесь, в отличие от линии фронта, им сразу же оказали первую помощь.
Антисанитария приводит к столбняку, а предоставленные сами себе раны — к смерти от потери крови. Чайку и Давида такая участь обошла стороной.
— ...Прости, — сказал Давид, когда Чайку, наконец, внесли в казарму после оказания первой помощи.
Они вернулись в казарму не вместе потому, что ранения получили разные, пусть и похожей тяжести. Давиду вспороли живот, но рана оказалась достаточно маленькой, к тому же клинок не задел органы. Ему быстро наложили несколько швов и отпустили. Рана же Чайки шла по спине от плеча до бедер, и над ней хирург провозился куда дольше.