И дня не прошло с того, как Тору сказал Чайке, что диверсант он второсортный.
Безусловно, ему недостает бесчувственности и жестокости.
И в то же время ни один человек, руководствовавшийся исключительно логикой и выгодой, не стал бы присоединяться к белой Чайке и не вызвал бы столь пристального интереса красной.
Человек, слушающийся лишь разума, способен совершать лишь то, что диктует разум.
Он никогда не совершит ничего, что вышло бы за рамки логики.
И именно этого красная Чайка хотела от Тору.
Он диверсант, не похожий на диверсанта.
И именно поэтому ей казалось, что он и только он сможет совершать такое, на что не способны его коллеги.
Сложно сказать, понимал ли Тору ее мысли, но…
— Все-таки я и правда… до смертельного ущербен как диверсант, — самоуничижительно обронил он и вышел из комнаты.
По пути он бросил краткий взгляд в сторону Фредерики, и та вышла следом.
Раны глубокие, но не смертельные.
Николаю уже приходилось получать тяжелые ранения во время работы наемником, и людей, умерших от ран, он видел предостаточно. Потому хорошо понимал свое состояние, и как действовать, чтобы ненароком не добить себя.
Поэтому…
— ...Можно войти?
Он решил, что от прогулки по казарме ничего страшного не случится, покинул комнату Виви и постучал в другую.
Николай уже расспросил стражников и знал, куда идет.
— …
Он пришел к комнате противников, с которыми недавно сражался.
К двери подошел Альберик Жилетт.
Мягкие волнистые волосы золотистого цвета. Прозрачные голубые глаза.
Его нетрудно спутать с прекрасной девушкой… но в то же время он отнюдь не кажется беспомощным и сразу создает впечатление человека военного.
«Все-таки это командир Жилетт…»
Николай увидел его вблизи в спокойной обстановке и вновь убедился, что лицо юноши ровным счетом ничем не отличается от лица Альберика, которого он помнил.
Даже если предположить, что у него был брат-близнец, он вряд ли мог настолько походить на юного рыцаря.
— ...Что нужно? — спросил Альберик.
Выходит, говорить он все-таки может.
Однако Николай сразу заметил, что в голосе юноши не слышалось и толики тепла, с которой обращаются к друзьям и знакомым.
«У него что, амнезия?»
Может, он головой ударился, когда оказался рядом с падающей крепостью?
Это объяснило бы его отношение к Николаю и Виви… но вопрос о том, зачем он участвует в чемпионате, оставался открытым.
— Ты…
Николай еще раз окинул собеседника взглядом. Он не стал входить, так и оставшись в дверях.
Альберик все еще носил длинные рукавицы, мешавшие разглядеть ту самую руку.
Может, он носил протез или имитировал руку с помощью какой-то магии…
— Ты случайно не Альберик Жилетт?
— ...Что тебе надо?
Хоть юноша и выглядел в точности как Альберик, Николай никогда еще не видел в его глазах такого леденящего холода.
— Ты как две капли воды похож на человека по имени Альберик Жилетт. Человека, который когда-то был нашим командиром. Похож настолько, что на случайность списать не выйдет. Не бывает такого, чтобы один человек напоминал другого и лицом, и телосложением, и даже боевыми умениями.
— …
Альберик не ответил.
Если он и правда страдал от амнезии, встреча с «человеком из прошлого» наверняка изумила или обрадовала бы его… но выглядел он, скорее, так, словно слова Николая его совершенно не заинтересовали.
— Что с вами, командир? — спросил Николай, шагая навстречу Альберику. — Что произошло? Мы… нет, Виви ради вас…
— Даже если в «прошлой жизни» я и был тем Альбериком Жилеттом, о котором ты говоришь, — тихо ответил тот, — я уже не могу ничего вспомнить. У меня нет воспоминаний о прошлом. У меня нет воспоминаний о вас. Не знаю, остался ли я таким же снаружи, но внутри я — совсем другой человек.
— Но…
Николай не знал, что сказать.
Все-таки перед ним и правда Альберик.
С одной стороны, Николай обрадовался тому, что он выжил.
А с другой — есть ли чему радоваться, если командир стал совершенно другим человеком? Если тело живо, но дух, воспоминания и даже характер погибли безвозвратно… не лучше ли считать человека мертвецом?
Что же случилось с Альбериком?
— Вы для меня — просто посторонние.
Альберик еще какое-то время смотрел на обомлевшего Николая… затем кратко попрощался и закрыл дверь.
Николай так и продолжил стоять на месте и смотреть на дверь, словно ставшую символом разрыва.
Ухватиться не за что.
Голос остался тем же, но изменился даже тон. Пусть физически Альберик во многом походил на юношу, которого знал Николай, он говорил и действовал как совершенно другой человек.
Можно ли ему хоть как-то вернуть воспоминания?
Останется ли он таким навсегда?
Пожалуй, в человеческой психике лучше всего разбираются маги вроде Зиты и Матеуса. Николай знал в первую очередь то, как махать мечом, и совершенно не понимал, чем сейчас стоит проникаться — надеждой или отчаянием.
— И что я должен сказать Виви?.. — бросил наемник напоследок и побрел в сторону комнаты, которую им выделили.
Девушек, называющих себя «Чайками», на удивление много.
Все они зовут себя дочерьми Проклятого Императора и наследницами престола Империи Газ.
Даже после окончания войны немало людей продолжали верить в величие страны, породившей магические технологии. Артур Газ до сих пор влиял на весь Фербист, и множество людей пыталось возродить Империю.
Поэтому некоторые Чайки на деле оказываются лишь мошенницами, пытающимися извлечь какую-нибудь выгоду. Например, получить финансовую поддержку как будущие наследницы престола.
Но есть и такие Чайки, которые представляются этим именем вовсе не для того, чтобы что-либо заработать. И почти каждая из них свято верит, что уж она-то — настоящая. Конечно, если настоящая Чайка лишь одна, получается, и в большинстве своем они фальшивки, но… почему, ради чего эти Чайки так себя ведут?
Ответить на этот вопрос смогла «бракованная» Чайка по имени Виви Холопайнен.
Оказалось, Чайками не рождаются, а становятся.
С точки зрения самой Виви, Чайка — не реальное существо, а нечто вроде злого духа, вселяющегося в тела ни в чем не повинных девушек. Только так можно объяснить, что до самого падения Империи Газ никто даже не слышал о том, что у Проклятого Императора была дочь.
Еще так можно объяснить пробелы в воспоминаниях Чаек.
Чайки не знают, что ни одна из них на самом деле не существует. Они не понимают, что их личность — лишь паразит, переписавший личность несчастной девушки.
Потому-то они и лишены воспоминаний — иначе Чайки, узнав о себе правду, не смогли бы выдержать противоречия и погибли. В конце концов, потерю памяти можно объяснить уймой разных причин.
Во всех уголках Фербиста живут девушки, не имеющие никакого отношения к Империи, но таящие в себе «семя», которое готово пробудиться в подходящих условиях. Тогда девушка убивает всех, кто ее окружает, и посредством такой жертвы обращается в Чайку.
Дочь Проклятого Императора при рождении переписывает старую личность.
И если так…
— ...Опозорилась ты, ассасин, — обратился вставший в дверях Тору к лежавшей на кровати сребровласой девушке.
Виви Холопайнен.
По-хорошему, Чайкой должна была стать и она.
Однако она родилась «бракованной», и с ее помощью Тору смог на шаг продвинуться в понимании Чаек. Конечно, он пока не знал, можно ли верить услышанному, но…
— Ты!..
Виви резко вскочила, но рана дала о себе знать. Девушка тут же схватилась за живот и застонала.
Может, сильный удар и не повредил ее органы, но внутреннее кровотечение наверняка вызвал.