«Вот чудовище!..»
То, что Тору кажется «выходом за рамки возможного», для Альберика — норма.
Однако…
— …
Меч Альберика не останавливался.
Атаки — слева, справа, сверху, снизу — шли одна за другой.
Едва ли каждую из них можно назвать решающим ударом в полную силу.
Но только по меркам Альберика, разумеется.
Расслабься Тору хоть на миг, и меч противника мгновенно нанес бы ему смертельную рану. На первый взгляд казалось, что Альберик размахивает клинком как попало… но на деле каждая его атака посягала на грудь Тору. Даже самые слабые атаки рыцаря оказывались смертельно опасными. Любая оплошность могла привести к тому, что лезвие нанесет смертоносный удар.
Тору едва хватало сил отбиваться.
Даже на увороты времени не хватало. При попытках уклоняться острие задевало одежду, щеки и уши Тору.
К тому же…
— …
Альберик оставался совершенно хладнокровным.
Он словно ничуть не напрягался. Он не выжимал из себя все соки, не держал себя в постоянном тонусе и вообще будто не сражался, а прогуливался по парку.
Вот только…
«Его левая рука?..»
Вполне возможно, Тору обратил внимание лишь благодаря обостренным «Железнокровием» чувствам. Его посетило почти неуловимое беспокойство.
Левая рука Альберика двигалась как-то «неправильно».
И речь вовсе не о том, что ее движения притупляла неведомая рана. Как раз наоборот: левая рука каждый раз словно выступала первой, утягивая остальное тело за собой с небольшой задержкой.
Неслыханное дело.
Как это понимать?
Впрочем…
«Видимо, это единственная возможность вклиниться», — решил Тору, и в следующую секунду…
— ?!
Перед его глазами вдруг пролетела сжимающая меч правая рука.
Вернее, половина руки, закованная в серебристую броню.
— Фредерика!
Тору сразу опознал руку своей напарницы.
Диверсант рефлекторно отпрыгнул назад, набирая дистанцию, одновременно бросая взгляд в сторону Фредерики. Он как раз увидел, как напарник Альберика завершает удар и готовится к следующему выпаду, а только что потерявшая руку Фредерика пошатывается, потеряв равновесие.
Плохо дело. Оказывается, она в еще большей опасности, чем он сам.
Может, она и бессмертна, но все равно умрет, если ей отрубить голову.
Точнее, нет… Драгун, может, и способен восстановить тело из одной только головы, но как только противники поймут, с чем имеют дело, в следующий раз непременно постараются проломить ей череп.
Тору слишком понадеялся на бессмертие и выносливость драгуна.
Они вовсе не означают, что Фредерика такой уж умелый боец.
Бессмертное создание начинает игнорировать инстинкт самосохранения, то есть пренебрегать вражескими атаками. Да, она может напрячься и успевать следить за ними, но это ее врожденная способность, а не приобретенная.
А способности приобретенные и развитые чаще оказываются эффективнее врожденных.
Вот и сейчас алебардист, выступивший против Фредерики, оказался сильнее ее в бою. Пожалуй, о такой возможности следовало подумать заранее.
— Вот черт, отходи… — Тору рефлекторно вскинул руку в ее сторону и начал было отдавать указания, но тут сбоку…
— Не стоит отвлекаться, — послышался тихий голос.
Тору ошарашенно перевел взгляд обратно и к своему ужасу обнаружил, что расстояние между ним и противником не только не увеличилось, но даже сократилось — видимо, Альберик шагнул вперед в то самое мгновение, когда Тору отпрыгнул, причем превзошел диверсанта по скорости.
Тору подставился под удар.
«Черт!..»
Он рефлекторно попытался остановить опускающийся на него смертоносный клинок… но не успел принять достаточно удобной стойки для отражения атаки. Альберик хорошо вжался в землю и вложил в резкую атаку весь свой рыцарский опыт, всю свою скорость и силу.
И, конечно же…
— !..
Руки Тору отбросило в стороны.
Клинок Альберика устремился к беззащитной шее Тору.
И тогда…
— Тору!
Фредерика ухватилась за одну из его вскинутых рук.
После чего…
— !..
С силой притянула Тору к себе уцелевшей рукой.
Разумеется, она пыталась спасти диверсанта от рубящего замаха.
Но при этом, конечно же, сама…
— М… — приглушенно обронил Альберик.
Разумеется, он не собирался даже вспоминать о жалости, но все же слегка изумился, когда его клинок достиг не того противника.
Меч Альберика вошел не в Тору, а в Фредерику, оказавшуюся на его месте. Пусть лезвие и не разрубило ее пополам, клинок глубоко вошел в щель доспеха под левой грудью.
Туда, где у человека находится сердце.
— …
Фредерику тут же стошнило собственной кровью.
А Тору…
— !..
…поменялся с ней местами и оказался лицом к лицу с алебардистом.
Однако тот атаковал выпадом, то есть ударом точечным, и потерпел неудачу в тот самый миг, когда Тору и Фредерика менялись друг с другом.
Тору рефлекторно отбился от лезвия промахнувшейся алебарды.
Алебардист слегка пошатнулся, и Тору воспользовался краткой передышкой, чтобы вытащить из кармана дымовую шашку и бросить под ноги.
— !..
Под звуки грохота арену осветила вспышка.
Безусловно, смысл небольшой шашки далеко не во взрыве. Убить им кого-либо практически невозможно.
Главная же польза от нее — в клубах белого дыма, что появились сразу после взрыва.
— Ах ты… — воскликнул Альберик откуда-то с другой стороны дыма. — До чего же подлец!..
Теперь некогда спокойный голос отчетливо подрагивал от возмущения.
Либо он все-таки не смог до конца избавиться от эмоций.
Либо…
— Защититься женщиной… точнее, подставить ее под удар вместо себя…
По-видимому, Альберик решил, что Тору вдруг пожертвовал Фредерикой, чтобы спастись и сбежать. Безусловно, с его точки зрения, трудно подумать иначе, но…
— Подлец? Спасибо, что ли, — отозвался Тору, подбирая тело Фредерики, и подпрыгнул.
Какая ирония: он так и не смог стать по-настоящему подлым и жестоким, а потому не годился в диверсанты… но услышал такие слова от противника посреди важной битвы.
Впрочем…
«Видимо, кодекс чести рыцаря он все еще помнит».
Сомнение ли, пренебрежение ли…
Что-то на время ослабило натиск Альберика.
Когда Тору бросил шашку, тот решил не идти на сближение. Однако если бой на арене чем-то и отличается от настоящей битвы — так это тем, что сбежать отсюда не выйдет.
Клинок входил в щель серебристого доспеха.
А Чайка и Акари могли лишь смотреть.
— Фредерика… — с болью в голосе обронила Чайка.
Дым показывал ей, как меч Альберика разрывает плоть напарницы Тору.
Обычного человека такая рана однозначно бы убила.
А потом…
— Ах… какая жалость.
Чайка не знала, когда Ирина оказалась так близко.
Но сейчас та уже низко склонилась к ней и шептала:
— Из-за вас они не могут даже сдаться.
— !..
Чайка повернулась к Ирине.
И тогда с противоположной стороны...
— Тору Акюра и Фредерика Скода, верно? — подхватила Арина, стараясь говорить как можно трагичнее. — Они умрут. Из-за вас.
Они издевались.
Пытались взрастить сомнение. Искали сердечные раны, чтобы вонзить в них пальцы и разворошить. Чувство вины, сопровождающее каждого человека, с их помощью превращалось в чудовище, которое пожирало весь разум…
— …
Но хоть Чайка и понимала, их слова все равно проникали в душу, словно медленный яд.
Она никак не могла избавиться от чувства вины.
Тем временем…
— Хм… дымовая шашка? Пожалуй, для диверсанта это очевидный шаг, — заметил
Стефан, оценивавший исключительно соотношение сил.
Он, как эксперт в настоящих битвах и деле убийства противников, не испытывал никакой неприязни к дымовым шашкам.