Однако…
— Подобно тому… как ты обратилась за помощью ко мне, но не к диверсанту… — вдруг продолжил Тору. — Так и наоборот — если в тебе есть кто-то кроме «красной Чайки», этот кто-то едва ли враг мне или белой Чайке.
— … — Чайка ошарашенно застыла и округлила глаза.
Что, если красная Чайка доживет до самого окончания битвы за останки?
Тору казалось, что тогда он сможет увидеть ее саму, а не «дочь императора Газа». В конце концов, по словам Виви, изначально все Чайки — сироты и не имеют к императору никакого отношения. И возможно, каждая из них на самом деле может перестать быть Чайкой.
— Если, когда все закончится, ты передумаешь — дай знать.
Возможно, тогда они увидят будущее в ином свете.
— Тору…
Чайка так и осталась стоять на месте. Тору не ответил ей, развернулся, поравнялся с Фредерикой, а затем направился в казарму.
Среди кипы документов мелькнула строчка «отряд Жилетта».
Конрат Штайнмец сразу насупил брови и вытащил заветную бумагу из пачки.
Левой рукой он придерживал оставшуюся кипу, все норовившую рухнуть, а правой держал перед собой… запрос от княжества Хартген.
— Княжество Хартген…
Конрат — глава агентства «Климан», международной организации послевоенного восстановления. Они действуют по всему континенту, в самых разных странах.
Однако, как бы хорошо ни звучал термин «международная организация», по факту Климан почти не имел полномочий и лишь ставился в пример правительствами, желающими показать народу приверженность восстановлению. Многие поручения, за которые бралось агентство, вызывали уважение на бумаге, но на деле сводились лишь к длительным поездкам по нескольким странам и поимке реваншистов Империи Газ.
Конечно же, всем оперативным отрядам, состоящим на службе агентства, разрешался свободный въезд во все страны. Авторитета агентства даже хватало, чтобы попасть на аудиенцию к королю, знати или министрам.
Сейчас же Конрату подвернулся на глаза отчет пограничной службы княжества Хартген о въезде отряда Жилетта. Княжество сообщало, что отряд въехал в страну якобы по делам агентства, и спрашивало, все ли верно.
— Кстати, там ведь сейчас как раз должен проводиться чемпионат боевых искусств, — обронила ассистент Конрата, Карен Бомбардир, приводившая в порядок бумаги в другом углу.
Видимо, шепот Конрата донесся до ее ушей.
— Чемпионат?
— Это традиция, прославившая княжество. Стефан Хартген продолжает дело своих предков, — ответила Карен, отрываясь от бумаг.
— ...А-а, «Бальтазарово празднество»1, что ли? — Конрат отыскал нужные сведения в глубинах собственной памяти. Под «празднеством» понимали как сам чемпионат, так и всю атмосферу, что окутывала город во время его проведения. — Помимо поощрения боевых искусств, чемпионат еще и праздник, широко известный как среди жителей княжества, так и за его пределами. Это не только возможность найти талантливых бойцов, но и хорошее экономическое подспорье…
— А во время войны наверняка помогал поддерживать в народе боевой дух, — добавила Карен. — В последнее время он заметно прибавил в масштабах. Теперь к проведению чемпионата привлекают даже оставшееся с войны снаряжение.
— Выходит, они прекрасно справляются с послевоенным восстановлением?
— Не все так гладко. Три года назад в стране упразднили государственную религию. Говорят, пролилось много крови, но поскольку вопрос это сугубо внутриполитический…
То ни другие страны, ни тем более Климан вмешаться не в силах.
— В общем, отряд Жилетта въехал в княжество Хартген.
— ...Отряд Жилетта? — Карен недоуменно моргнула. — Ах да, нынешний правитель княжества, Стефан Хартген, открыто заявляет о принадлежности к «героям».
Говорят, останки у него тоже есть. Он даже выставляет их в качестве главного приза за чемпионат…
— Хм…
Конрат подошел к книжному шкафу и достал томик со сведениями о княжестве Хартген. В таких томах агентство собирает особенности и заметки относительно разных стран. Поскольку их организация международная, пригождаются они очень часто.
— …
Конрат пролистал до страницы с описанием чемпионата.
Заметки гласили, что после окончания войны праздник сильно изменился.
Чемпионат стал гораздо масштабнее и настолько приблизился к отыгрышу настоящей войны, что на нем начали умирать люди. По факту, битвы на нем превратились в резню, однако княжество настаивало, что все смерти «случайны». Впрочем, туристам из соседних стран такой дух кровожадности пришелся по нраву.
— В войну, значит, хотим мира, а в мирное время тоскуем по войне?
Невольно задумаешься о том, что «послевоенное восстановление» — никому не нужный вздор.
Как бы там ни было, на экономический эффект чемпионата закрыть глаза не получится.
Хотя, конечно… однодневный чемпионат «празднеством» бы не назвали.
Все начинается с отборочного этапа.
Он напоминает настоящую войну, которая разворачивается в заброшенном районе города. Участники сражаются друг против друга, пока не останется столько, сколько нужно.
Затем выжившие (нередко в самом буквальном смысле этого слова) попадают в основной этап.
Он, в отличие от отборочного, похож на турнир, в котором друг с другом сражаются команды из двух человек.
Изначально команд пятьдесят, но после сорока с чем-то битв из сотни человек лишь двое получат главный приз, и еще четыре-шесть займут остальные призовые места.
В день проходят восемь-десять битв, и «празднество», в конечном счете, растягивается на неделю.
— Система хорошая, вот только… — Конрат нахмурился.
Между отборочным и основным этапом есть свободный от боев день, якобы для восстановления сил.
Безусловно, он, как и любые паузы перед началом состязаний, помогает разогреть интерес толпы, но еще он помогает зарабатывать всевозможным столичным тотализаторам: как государственным, так и нет. Весь Герансон спорит о том, кто же станет победителем, и слова подкрепляются деньгами. Даже среди самих участников немало тех, кто ставит солидные деньги на собственную победу.
— Как поступите? Они отделились от нас, но продолжают пользоваться именем агентства.
— Однако нам некого отправить в княжество Хартген, чтобы их арестовать. Можно было бы послать княжеству письмо и оставить все на них, вот только…
Страна, которой правит герой.
Сребровласая Виви с фиолетовыми глазами… совсем как Чайка.
Если ничего не предпринять, события могут принять весьма скверный оборот.
— Какой там ближайший отряд?
— Кампаньи. Они сейчас в Экре и, если поторопятся, доберутся до Герансона за пять дней.
Неприятная цифра. Хорошо, если отряд Жилетта участвует в турнире, но если нет — они за такой срок вполне могут закончить свои дела и уехать куда-то еще.
— Чем занят отряд Кампаньи?
— Проверяют информацию из докладов о группе реваншистов Империи у северных границ Экры. По сообщениям, бунтари обосновались в тех самых руинах.
— Руинах…
Конечно, руины бывают самыми разными, но раз Карен уточнила, что «в тех самых», речь об одном из известных комплексов подземных руин Фербиста.
Они необитаемы, и никто не знает, кто строил их и для чего. Все такие руины похожи друг на друга структурой и оформлением, и, по одной из версий, все они — плоды единой культуры и наследие единого государства.
Но в то же время руины встречаются по всему континенту. Если их строила какая-то одна страна, она в свое время управляла всем Фербистом.
Но это невозможно.
Даже великая северная Империя Газ никогда не владела такой территорией.
Всякий раз руины находят в необитаемых местах — в горах или под почвой необитаемых островов, — не представляющих никакой стратегической ценности. В частности, именно поэтому их исследуют очень неспешно, и именно поэтому руины спокойно пережили всю войну.
1
Возможно, здесь есть намек, или проводится параллель с так называемым «пиром Валтасара» (Бальтазар — латинизированное Валтасар) — царя Вавилона, который потерял власть и жизнь, а его царство пало, после оного пира.