Если «Стратос» начнет масштабную магическую атаку, они наверняка тоже попадут под удар. Альберик должен любой ценой связаться с командиром «Стратоса» и убедить его остановить атаку, по крайней мере, до окончания эвакуации с «Соары».
Именно поэтому он рискнул перегородить дорогу отряду сопровождения, но…
— К тому же, разве проникновение на базу врага без плана эвакуации — не ваша ошибка?! Если вы по такой дурацкой причине лишите нас замечательной возможности атаковать, вам самим будет хуже!
— Т… так вы…
— Повторяю в последний раз! Прочь с дороги! — воскликнул Теобарт, не скрывая раздражения.
Но…
«Они…»
Альберик ощутил в голосе Теобарта нотки наслаждения.
Едва заметную страсть, так похожую на ту, что скрывалась в душе Альберика.
«…так сильно хотят сражаться, что им не терпится?»
Теобарт не может видеть происходящее в целом и принимать решения. Не ему решать, какой из моментов для нападения самый удачный. Вне зависимости от того, что именно предлагал ему Альберик, если бы Теобарт руководствовался логикой, он бы не стал так рьяно отмахиваться от его слов.
«Им просто нужен повод? Они хотят битвы, где смогут сполна проявить свои техники и инстинкты? Им без разницы, кто враг. Им без разницы, что кто-то попадет под удар по ошибке. Они делает это просто для того, чтобы удовлетворить свои желания…»
Какое вопиющее лицемерие.
Битва — не более чем метод и процесс, но для них она стала самоцелью.
Цели и средства поменялись местами, и теперь им не важна цель — сгодится что угодно, лишь бы использовать желанные средства. Им все равно, сколько хлопот они доставляют другим. Они действуют исключительно ради себя…
— Господин Жилетт, — обеспокоенно обратился к нему стоявший поблизости Леонардо Стора.
В результате заклинаний, которым он подвергался еще в утробе матери, этот юноша превратился в так называемого полукровку, обретя нечеловеческую ловкость и остроту чувств в обмен на звериные уши и хвост.
Он наверняка уже успел мысленно оценить все заметные изменения, случившиеся с телом Альберика: усилившееся потоотделение и набухшие сосуды. Конечно, Альберик с Леонардо знакомы не так долго, но сейчас жили вместе, и поэтому нет ничего удивительного в том, что он разглядел все это.
И это значит, что…
«Виви, Зита».
Обе они состоят в отряде Жилетта, и обе, как и Леонардо, спутницы Альберика.
И Виви, и Зита, и все остальные признавали Альберика командиром их отряда, несмотря на нехватку опыта боевых действий. Особенно это касалось Виви — хоть по ней и видно, что она стыдится своего воспитания как ассасина, все равно помогает Альберику всеми своими умениями.
Именно поэтому Альберик никак не мог выразить их «полезность» числами. Он поклялся, что никогда не «потратит» их ради своих желаний.
«Я…»
Ему вновь захотелось напомнить себе.
О том, к какому «полю боя» он стремился.
О том, каким «военным» хотел стать.
Этот мир считал, что правы как раз люди, подобные Теобарту.
У них есть родители, братья, сестры, друзья, жены, любовницы… но все они готовы «расходовать» других людей, не замечая того, что их «пешки» ничем не хуже тех людей, которые так дороги им самим. И даже если они замечают, то не думают об этом.
Они отказываются думать и оправдываются войной.
Они делают вид, что размышлениями делу не поможешь…
«Неужели я хотел… стать такими, как они?!»
Поменялись местами цели и средства. Перепутались причина и следствие.
Ради чего они сражались?
Как бы они ни пытались приукрашивать происходящее, если они сражаются ради собственного удовлетворения, то чем отличаются от безвольных, безмозглых тварей? Да что там, они хуже даже тварей, ведь те хотя бы не пытаются придумать себе оправданий. Твари не стали бы обманывать других красивыми словами.
Это вина родословной?
Это вина воспитания?
«Я…»
Альберик никогда всерьез не задумывался над тем, почему с таким трепетом относится к войне.
Он ошибался, считая войну не средством, а целью.
Всю свою жизнь воина он тренировался, сосредоточившись именно на этой цели.
Но…
— Битвы — это средство, а не цель, — пробормотал Альберик.
А в следующее мгновение он выхватил меч с такой скоростью, что за ним не угнался бы никакой глаз.
— !..
Весь передовой отряд, включая Теобарта, ошарашенно посмотрел на Альберика.
Вернее, не на него, а на острие клинка, остановившееся у самого носа Теобарта.
— Что ты задумал?! — разгневанно воскликнул Теобарт.
Он рефлекторно попытался потянуться к своему копью, но опоздал. Расстояние между ними сократилось настолько, что остановить копьем меч Альберика он уже не мог. Более того, сделай Альберик еще полшага вперед и встал бы вплотную к Теобарту. Альберик уже мог в любой момент вонзить клинок в лицо Теобарта, если бы того захотел.
— Я требую, чтобы вы отложили атаку, чего бы это ни стоило!
— Ты спятил?!
Теобарт попятился назад, но Альберик шагнул вперед вслед за ним. Расстояние между ними совершенно не менялось, словно между парой опытных танцоров.
— Нгх!
Теобарт швырнул копье в Альберика и тут же потянулся к длинному мечу на поясе. Видимо, он рассчитывал испугать Альберика броском и выгадать немного времени.
Но…
— !..
Тот не обратил на брошенное копье никакого внимания (в конце концов, попасть кинутым копьем в противника без тщательного прицеливания практически невозможно) и уколол правую руку Теобарта мечом.
Точно рассчитанный колющий удар, попавший между пластин доспеха. Лезвие пронзило запястье, Теобарт вскрикнул, выронил меч и прикрыл рану левой рукой.
— Ах ты!..
А острие клинка Альберика тем временем снова оказалось у все еще открытого забрала шлема Теобарта.
— Остановите его!
— Но!..
Эти голоса раздались из-за спины Теобарта. Скорее всего, какие-то маги и лучники попытались было пристрелить Альберика, но их остановили товарищи. Любая их атака, кроме совершенно идеально рассчитанной, задела бы и Теобарта. Естественно, Альберик именно поэтому держался так близко к Теобарту.
— Если вы считаете, что находитесь в здравом уме, то тогда да, я спятил! — воскликнул Альберик.
Стоило ему извлечь клинок, как все сомнения моментально испарились.
Благородная миссия знати — «сражаться, чтобы защищать». Именно ради нее они жертвуют жизнями и подвергают себя опасности. Именно потому, что они готовы ради справедливости защищать королей и территорию, их так ценят.
Но такие абстрактные идеалы легко извратить софистикой.
Вот и сейчас Теобарт прибегает к ней, чтобы оправдать свои желания. В идеалах нет конкретики, и именно поэтому ими можно вертеть, как вздумается. Такая уж это вещь.
«Но если я не могу защитить близких мне людей, то какой из меня рыцарь?! Для чего были все тренировки?!»
Что если речь идет не о защите каких-то идеалов, а чего-то конкретного?
Например, в случае Альберика — его подчиненных. Не значит ли это, что здесь и сейчас он нашел то самое «поле боя», к жизни на котором готовился?
— Господин Жилетт…
Леонардо извлек свой кинжал и встал за спиной Альберика.
Он смотрел на то, как их постепенно окружают солдаты и обеспокоенно… вернее, даже сокрушенно произнес:
— Это форменное безумие.
— Прости, Леонардо, — прошептал Альберик, продолжая удерживать Теобарта на месте. — Но я никак не могу бросить Виви и Зиту.
— Ну… это как раз в вашем стиле, господин Жилетт.
Понимая, что ничего с этим не поделает, Леонардо покачал головой.
Но почему-то лицо его выглядело на удивление радостным.
Внутри летающей крепости царила тишина.
Обычно ее регулярно (и даже настырно) патрулировали солдаты, но сейчас их не видно.
Благодаря этому отряд Тору передвигался по крепости куда быстрее, чем они ожидали, но…