Он никогда еще не видел такого скопления людей.
Город оставлял гостей в смешанных чувствах. С одной стороны — процветающий рынок с бесконечными посетителями, а с другой — неуверенность в способности города поддерживать порядок. И все же… по сравнению с большей частью Фербиста, до сих пор не оправившейся от войны, это место казалось исключительно живым.
Поместья феодалов обычно располагались прямо посреди самых крупных городов их земель (это касалось и Дельсоранта, где Тору и Акари какое-то время жили), но Перимераль отличался от других городов и по размерам, и по численности населения. Достаточно сказать, что на той улице, где располагался сам рынок, днем не получалось даже разглядеть ее противоположного конца — настолько много людей.
И, оказавшись там…
— Ну, что…
Тору какое-то время бесцельно бродил.
Добраться до Перимераля им удалось… но такой толпы они не ожидали.
Даже если копейщик и белая Чайка действительно пришли сюда, найти их будет очень непросто.
Но вполне возможно, что о том же самом думают и они.
Если обе группы разыскивают друг друга, то шансы встретиться у них все же есть. Поэтому Тору продолжал пробираться через людей.
— Эх, вот бы у нас было что-нибудь заметное.
— Заметное? — переспросила его шедшая сбоку Фредерика.
Естественно, она находилась в облике девушки. Фредерика держалась за плащ Тору, чтобы их случайно не разделило, из-за чего походила на его младшую сестренку. Вот только друг на друга они совсем не похожи.
— Ну, так, чтобы можно было даже в такой толпе понять «а-а, вон они где».
— Хочешь, я превращусь?
— Не надо. Прошу.
Больше всего Тору напряг ее тон — она сказала эти слова с такой легкостью, словно предлагала похлопать кого-нибудь по плечу.
— Но ведь будет заметно?
— Слишком заметно. Тут и до жертв дойти может.
Если бы в таком оживленном городе вдруг появилась фейла, тем более драгун, немедленно поднялась бы паника. А с учетом плотности толпы непременно возникнет давка, и нескольких человек затопчут насмерть. Кроме того, шуму будет столько, что сюда немедленно приедет отряд Жилетта и в несколько раз усложнит ситуацию.
— Я имел в виду что-нибудь, что могли бы заметить только они, — Тору сложил руки на груди.
А Фредерика тут же хлопнула в ладоши, словно ей в голову пришла отличная идея.
— Может, отрубим красной Чайке голову, насадим на пику и будем с ней ходить?
— Ну да, такое не пропустишь! Но зачем убивать человека, которого мы будем менять? И вообще, жестокая ты — отрубать кому-то голову ради того, чтобы привлечь внимание.
— Но ведь на поле боя такое сплошь и рядом? — ничуть не смутившись, отозвалась Фредерика.
И действительно — во время битв головы поверженных врагов нередко используют для подъема морали союзников и подавления противников.
— Потому что это поле боя. Здесь так нельзя.
— Какие у людей запутанные правила поведения. Меняются в зависимости от времени и места.
— Это скорее ты слишком постоянная.
Люди могут жить в обществе именно потому, что учитывают время и место.
Видимо, фейлы, в особенности драгуны, не живущие в стаях, и думать не станут о том, чтобы «оценивать окружающую обстановку» и «чувствовать момент».
— Короче говоря, пока мы не спасем белую Чайку — никаких необдуманных поступков.
Кстати, красную Чайку они снова связали и оставили в «Светлане». В этот раз следить за ней выпало Акари.
— Тору, — вдруг обратилась к нему Фредерика. Она задумчиво посмотрела на него и продолжила: — Я тут подумала. Она ведь тоже Чайка?
— Ну, по крайней мере, она так представилась, — Тору сразу вспомнил о той девушке в красном.
Те же волосы. Те же глаза. То же имя. Тот же запах. И та же амнезия.
Их одежда и непосредственное поведение отличались… но для двух разных людей слишком уж много у этих девушек общего.
— И цели у нее точно те же?
— Ну… в том, что касается сбора останков — да.
Собственно, красная Чайка и ее союзники атаковали отряд Тору именно для того, чтобы похитить «останки». До сих пор Тору лишь отбирал останки у других и не задумывался об этом, но если есть и другие люди с такими же целями, то и их самих вполне могут попытаться грабить.
Но, как бы там ни было…
— И, как результат, влияние на человеческое общество они оказывают одинаковое?
— …Чего? — Тору нахмурился и повернулся к Фредерике.
И тогда девушка-драгун сказала с беспечным видом:
— Я говорю о том, что они вполне могут развязать новую мировую войну. Ну и так вот. Тебе ведь, в принципе, вовсе не обязательно служить белой Чайке?
— О чем ты говоришь? — ошарашенно спросил Тору у Фредерики, но…
— Тебе ведь нужна цель в жизни, а вместе с ним — поле боя, где ее можно достичь? — спросила его Фредерика, словно ища подтверждение своим словам. — Но ведь ты можешь добиться того же самого, если будешь действовать вместе с красной Чайкой, разве нет?
— …
Тору собирался немедленно ответить ей… но не смог.
Он обязан белой Чайке.
Обязан за то, что именно она дала ему повод задуматься о том, что нужно попытаться найти в жизни новую цель.
Но он следовал за ней и работал на нее не только из-за чувства долга.
Фредерика говорила правду. Смысл жизни любого диверсанта — оставить свой след на поле боя. И если Тору будет путешествовать с Чайкой, то, быть может, на поле боя и не окажется, но битв на его пути автоматически станет больше.
Кроме того, действия Чайки вполне могут развязать очередную войну… во всяком случае, именно этого боялся отряд Жилетта и их начальники.
Но все это справедливо и в отношении красной Чайки.
Тору совершенно не беспокоило, та ли Чайка, за кого себя выдает. Его вера в нее не имела к этому никакого отношения. И, когда они были в «долине, из которой никто не возвращается», Тору сполна ощутил это.
А раз так, то нетрудно прийти к выводу, что служение красной Чайке, которая активно стремилась вовлечь мир в очередную войну, — лучший выбор, ведь их с Тору цели практически совпадали.
— Ты говоришь ерунду.
— Может быть. Может, я говорю глупость.
Тору заставил себя опровергнуть ее слова, а в ответ Фредерика задумчиво склонила голову.
— Просто, Тору, ты собираешься следовать за белой Чайкой только потому, что обязан ей за намек на необходимость поиска нового смысла жизни? Но разве такое не противоречит тому самому поиску смысла жизни?
— …
И снова Тору не нашелся с ответом.
Он понимал, что пыталась сказать Фредерика. На самом деле он и сам на задворках сознания задавался этим вопросом с того самого момента, как встретился с красной Чайкой, просто сам ничего не чувствовал.
Белая Чайка собирала останки отца для того, чтобы похоронить их.
Красная Чайка собирала их для того, чтобы отомстить врагам отца.
Обе они действовали одинаково. Хотя, нет… пожалуй, красную Чайку можно назвать более прозорливой. Собрать останки, использовать их в качестве доказательств для того, чтобы объявить себя наследницей, заявить права на трон, возродить страну, отомстить убийцам отца… Куда более ясная и понятная мотивация, нежели «просто похороны».
Но…
— Я…
Чувства Тору так помутнели, что он никак не мог выразить их словами.
Желание опровергнуть слова Фредерики.
Желание подтвердить слова Фредерики.
Внутри него пульсировали оба позыва.
Он дорожил белой Чайкой… и в то же время понимал, что помощь ей может пойти вразрез с поиском новой цели в жизни.
«Чего… я хочу?»
Может, он так сосредоточился на мысли о том, что «хочет исполнить цель Чайки», что не давал себе думать об этом?
В таком случае…
— А… что это? Выглядит интересно, — беззаботно произнесла Фредерика.