— ...О, — ударив правым кулаком о левую руку, Чайка кивнула. — Память. Конечно, память. Невозможно забыть.
— Признайся, ты ведь забыла, — сказал Тору, поражаясь ее беспечности.
На самом деле он понимал, почему Чайка после стольких дней марш-броска радовалась возможности поспать в нормальной комнате. Из-за неожиданного появления отряда Жилетта им не удалось провести ни ночи в гостинице предыдущего города.
— Но Тору.
— Что?
— Переговоры. Возможны. Ты говорил.
— ...А, — обронил Тору.
Кстати, да. Он сам говорил ей о том, что до насилия дело, возможно, не дойдет.
Возможно, Тору погряз в мыслях о том, как ему «победить столь могущественного врага» после того, как Доминика смогла разогнать стаю ортросов, даже не притронувшись к оружию. Диверсанты добивались своей цели любыми методами, и если Тору не рассматривал ничего, кроме битвы, то, возможно, ему еще было куда расти.
— «Признайся, ты ведь забыл», — повторила ему его слова Чайка.
— Почему у тебя получается говорить бегло лишь такие вещи?!
— Больно, больно, нельзя, издевательство! — закричала Чайка, когда Тору принялся ввинчивать свой кулак ей в макушку.
— Действительно, брат, — вдруг вставила Акари. — Издеваться над тобой и терпеть твои издевательства дозволено лишь мне.
— Ты о чем вообще?
— Ты забыл о сестре и трогаешь совершенную незнакомку, — произнесла Акари с равнодушным видом.
По всей видимости, она злилась на него, но из-за ее неумения отображать эмоции, уловить на ее лице хоть что-нибудь было очень трудно.
— Это высшее унижение. Моя сестринская гордость сильно задета. Я требую извинений и компенсации.
— Не понимаю я твою гордость. И что еще за извинения и компенсация?
— Конкретнее, ты должен прошептать мне: «Я был таким дураком, Акари, ты для меня важнее всего на свете», — а затем мы с тобой должны основательно потискаться, пощекотаться и пообниматься.
Возможно, она произносила все эти слова всерьез, но из-за того, что говорила их таким тоном, словно зачитывала скучный учебник, прозвучала ее фраза жутковато.
— Это не тянет ни на извинение, ни на компенсацию, — отозвался Тору, глядя на сестру прищуренным взглядом.
А затем, словно в ответ на весь их разговор...
— Кстати... кто вы такие? — спросила их Доминика.
— ...
Отряд Тору переглянулся.
— Вы не похожи на торговцев... во всяком случае, торговцы так глубоко в лес не забредают.
Из-за того, что встреча с Доминикой получилась такой неожиданной, они не успели обсудить свое «оправдание», которое должно было объяснить их появление. Вернее, Тору по пути успел придумать несколько вариантов, но у него не было возможности рассказать о них Акари и Чайке.
«Что нам делать?..»
Без оправдания не обойтись — случайный человек не оказался бы в глубине леса, об опасности которого знали все местные жители. Отговорки в духе «ну, мы просто мимо проходили» или «мы заблудились» вряд ли бы на нее подействовали. Объяснить наличие оружия несложно — многие путники, отправлявшиеся в дальнюю дорогу, брали их с собой для самозащиты, так что об этом беспокоиться не стоило, но...
— Вы знаете... — вдруг обратилась к Доминике Акари.
Уловив на своем, как всегда серьезном, лице изумленный взгляд Тору, она тихо продолжила:
— Мы с ним — брат и сестра.
— ...Ну, это я уже поняла.
С учетом того, что, когда Акари назвала Тору «братом», она даже не пыталась говорить тише, эту часть рассказа она могла и опустить.
Но затем Акари...
— И надо же было такому случиться, что мы, сводные брат с сестрой, впали в пучину запретной любви.
...проговорила эти безумные слова с самым серьезным видом.
— Эй?!
Полностью проигнорировав изменившегося в лице брата, Акари тем же самым тоном продолжила:
— Но хотя нашу заветную любовь не одобрили ни семья, ни родственники, им не удалось загасить ее пламя. Она вспыхнула еще сильнее. Еще жарче, еще нежнее.
Речь Акари была ровной, словно ритм капель, падавших на доску. На лице ее все так же отсутствовали эмоции.
Неожиданный рассказ о «запретной любви брата и сестры» заставил выпучить глаза даже Чайку, но Акари все продолжала говорить:
— Мы были в таком отчаянии, что даже собирались вместе покончить с жизнью, но решили вместо самоубийства попробовать взяться за руки и бежать. В надежде отбиться от преследователей нашей семьи мы попытались пройти через лес, невзирая на опасность.
— ...Ого.
Доминика остановилась.
Если до этого она говорила с ними через плечо, то теперь развернулась к ним лицом.
Ее глаза выглядели так, словно она пыталась разглядеть их насквозь.
«Какого черта ты ей наговорила, идиотка?!» — спросил Тору Акари, старясь не шевелить губами.
«Прозвучало убедительно», — ответила Акари.
Похоже, она почему-то искренне гордилась своим рассказом.
«Любовники, бегущие от преследования, вполне могут забрести в опасный лес».
«С чего это?! И вообще, как ты умудрилась весь этот бред на одном дыхании выдать?!»
«На самом деле это фрагмент из любовного романа, который я сочиняю в свободное время».
«В какое время?!»
Тору не имел никакого понятия, что Акари таким увлекалась.
«Я уже успела основательно продумать около 30 томов».
«Сколько?! Тьфу, неважно. Нас теперь точно будут подозревать!»
Мало того, что им было тяжело устроить засаду, но если бы противник начал их остерегаться, то положение стало бы еще более невыгодным. Тору уже начал придумывать оправдание в стиле «извините, у нее очень богатое воображение», как вдруг...
— Ясно. Все понятно, — сказала Доминика и понимающе кивнула.
— ...Э? — Тору застыл с выпученными глазами.
В ответ Доминика еще несколько раз кивнула, а затем сочувственно продолжила:
— Тяжело вам, наверное, пришлось...
— Нет. Мы...
— Ни о чем не волнуйтесь. Я не ханжа и не собираюсь препятствовать вашей любви.
Несмотря на все опасения Тору, Доминика, похоже, полностью купилась на бредовую историю Акари.
Она не просто не сомневалась в ней ни секунды — она даже начала говорить так, словно пыталась подбодрить их.
— Вы можете укрываться здесь, пока ваши преследователи не потеряют след.
— А... хорошо. Спасибо вам, — сказал Тору и поклонился.
Хотя бред Акари ему все еще не нравился, ему не оставалось ничего другого, кроме как подыграть ей.
Но тут...
— Правда, в таком случае... — Доминика перевела взгляд на Чайку, которая единственная из всех еще не вошла в роль, судя по ее изумленному лицу. — Кто эта девочка?
— А... понимаете... — проговорил Тору с полуулыбкой, толкая Акари в бок.
«И как нам теперь представить Чайку?»
Чайка стала серьезной проблемой.
Несмотря на сопротивление Тору, он был готов согласиться войти в роль брата, оставившего родную деревню, семью и родственников и сбежавшего со своей любимой сестрой... но Чайка в эту историю совершенно не вписывалась. Естественно, объяснение в духе «это тоже моя сестра» здесь бы уже не помогло.
«Хм. Плохо», — Акари нахмурилась. — «Моя история состоит лишь из фривольных сцен с участием брата и сестры, ни для кого другого там места не нашлось».
«Дурацкая у тебя история», — огрызнулся Тору едва заметным движением губ, после чего повернулся к Доминике и сказал:
— Прошу вас, войдите в наше положение. Она... тоже бежала из своего дома.
Тору решил, что в такой ситуации будет лучше не придумывать на ходу запутанную ложь, а сказать правду.
И по возможности ограничиться лишь важными фрагментами этой самой правды.
— Нам повезло встретиться, и теперь мы путешествуем вместе.
— ...Ясно, — сказала Доминика после того, как осмотрела Чайку и ее драгоценный гроб, а затем кивнула. — У всех нас свои секреты... и часто о них бывает трудно так просто рассказать незнакомому человеку.