Эти шашки могли либо загореться от трения и начать дымить, либо взорваться от столкновения с твердой поверхностью, привлекая к себе внимание вспышкой и грохотом. Тору взял по одной в каждую руку, а затем метнул их в сторону приближавшихся людей.
Раздался глухой звук взрыва, и темную улицу наполнила вспышка света. Глаза людей, привыкших к ночному освещению, не должны были видеть за этим светом ничего.
Акари, крепко держа в руках Чайку, сорвалась с места, словно убегающий заяц.
Одновременно с этим Тору подлетел к лежащему посреди дороги гробу.
Схватив его за лямки (видимо, приделанные для удобства переноски), он взвалил его на спину и еще раз оттолкнулся ногой. Сразу после этого он достал последнюю дымовую шашку и с силой бросил ее за спину.
Но...
– ...?!
Шашка не разорвалась.
Со спины к Тору приблизилась фигура – наверняка кто-то из той группы – и пронзила шашку клинком. Так и не получив необходимого удара, дымовая шашка не взорвалась.
Другими словами...
«А он...» – Тору бросил быстрый взгляд в сторону приближающейся к нему фигуры. – «…весьма неплох».
За его спиной находился молодой блондин с голубыми глазами.
Скорее всего, именно он только что обратился к своей подруге сомневающимся голосом.
Однако сейчас этого парня не смутила ни вспышка, ни дым от шашки – он моментально подлетел к Тору, а затем пронзил очередную шашку ударом сильным, но аккуратным, не дав ей взорваться.
Воину-недоучке такое явно было не под силу.
– Ты... – ровным голосом спросил юноша у Тору, уже успевшего встать в боевую стойку.
Он не хвастался тем приемом, что только что продемонстрировал, и это давало понять, на что он на самом деле способен. Подобные техники не были для него чем-то неординарным.
– Что связывает тебя с той среброволосой девочкой?
– ...Что?
– Как Виви, моя подчиненная, успела сказать, мы знаем, что ты диверсант. Если тебя просто наняли за деньги, то так все и оставь. Ради твоего же блага.
– ...
Тору прищурил глаза.
Судя по всему, юноша не шутил.
Он не питал к Тору ни враждебности, ни злости. В его словах не было ни вызова, ни усмешки. Скорее всего, он действительно предупреждал его, руководствуясь своей честью.
Из-за своего роста и стойки он смотрел на Тору чуть свысока... но выражение его лица отдавало чистотой и спокойствием. Это было лицо человека, превыше всего ставящего чувство долга.
Но...
– Это ведь вы атаковали резиденцию графа Абарта?
– ...
– Не переживай, я ни в чем не собираюсь обвинять тебя. Конечно, хвалить тоже не за что, но я хочу попросить тебя отдать нам этот гроб и исчезнуть. Если ты сделаешь это, мы не будем тебя преследовать. Нас интересует только та девочка и содержимое этого гроба.
– Ты о ее гундо?
– Разве ты не видел ту вещь, которую девочка похитила из резиденции графа Абарта?
Юноша удивленно склонил голову.
Похоже, гундо Чайки его не интересовало. Впрочем, хоть Тору и не сильно разбирался в этих делах, гундо Чайки показалось ему довольно старым. Вряд ли этот юноша интересовался антиквариатом, а значит, его группе нужно было кое-что еще.
А именно...
– Я не понимаю, о чем ты, – Тору решил сделать вид, что и правда не понимает.
Он решил, что лучше услышать все, что этот человек готов рассказать «добродушному» разбойнику.
– Что именно находится внутри этой штуки?
– ...
Не открывая рта, юноша покачал головой.
Он что, не мог сказать этого? Трудно представить, что он и сам не знает.
– Господин Жилетт.
Слева к юноше подошла девушка, которая передвигалась так легко, словно вообще ничего не весила.
Она была маленькой и едва доставала до его плеча. На вид ей было столько же, сколько и Чайке – то есть, не больше 15 лет.
Крайне обворожительное лицо.
Но в то же время, ее тусклые глаза горели холодным светом, напоминающим блеск клинков.
Судя по недавнему разговору, иглу метнула именно она.
Ладно бы, если бы та игла просто отлетела от земли, но раз она смогла пронзить ей монету... то это значило, что обращается она с ними крайне ловко.
– Разговаривать с диверсантами бессмысленно. С их губ скатывается лишь ложь и обман, – сказала девочка, которую, судя по всему, звали Виви.
А затем...
– Согласен, – добавил третий человек, вставший справа от юноши.
Это был крупный мужчина с низким, шершавым голосом и широкими плечами. На голову выше юноши. В отличие от Виви, этот мужчина производил впечатление скалы, а облик его был наполнен такой суровостью, что, казалось, воздух содрогался от его походки, а каждый шаг отдавался эхом. Ему достаточно было сложить руки на груди, чтобы запугать своим видом любого.
В дополнение ко всему за спиной у него находился огромный меч.
Вернее...
«У него комбоклинок?»
Как и стилеты Тору, его оружие было оборудовано механизмами.
– Система ценностей у диверсантов прямо противоположна рыцарской. На честные переговоры лицом к лицу они не способны.
– Ну вы даете, – глухо отозвался Тору. – На каком это основании ассасин и наемник так отзываются обо мне?
– ...
– ...
В ответ лица Виви и великана лишь слегка скривились.
Но слова Тору, скорее всего, попали прямо в точку.
«Господин Жилетт», стоявший посередине, был рыцарем.
Девочка по имени «Виви» слева от него была ассасином.
А великан справа, имя которого Тору еще не знал, был, судя по всему, наемником.
Эти люди значительно отличались друг от друга. Какая же миссия заставила их объединиться в такую разношерстую группу?
– Николай. Виви. Кем бы он ни являлся, наша цель – только и исключительно та девочка. Если его просто наняли, ничего не объяснив, то он ни в чем не виноват.
– ...
Слова Жилетта задели Тору за живое.
Почему он так снисходителен?
Не похоже, чтобы Жилетт пытался своими словами оскорбить Тору еще сильнее. Скорей всего, внешний вид не врал, и этот юноша действительно прямолинейный и честный человек. Именно поэтому он смотрел на людей свысока настолько естественно, что и сам этого не замечал. Если он был рыцарем, воспитанным в знатной семье, то смотреть на людей, не относящихся к знати, с высоты для него что-то само собой разумеющееся.
Но если так...
«Значит, он считает, что меня просто наняли, ничего не объяснив».
Тору посмотрел на рассыпанные по земле серебряные монеты.
Да, слова Жилетта в точности описывали ситуацию, в которой оказался Тору. Он действительно был случайным прохожим. Его просто наняли. Он был лишь инструментом, которого после окончания задания с Чайкой не связывало бы ничего. Чайка и сама вела себя так, словно между ними ровно такие отношения – не меньше и не больше.
И именно поэтому... Тору так раздражало то, что ему указывал на это совершенно незнакомый человек.
Действительно, он был диверсантом, жестоким и беспощадным в бою, обращающимся к этике и морали только в тех случаях, когда это наиболее эффективно. Он готов брать заложников, если это потребуется. Он мог нападать исподтишка. Он мог врать, не поведя бровью. Он мог устанавливать смертоносные ловушки. Если солдаты и рыцари все еще сражались, широко трактуя понятие великой справедливости, диверсантам доставалась грязная и неприглядная роль людей, не стесняющихся марать руки ради победы, которые могли пойти на подлость и трусость и нарушать табу других людей.
Но...
«Но именно поэтому...»
Он хотел чего-то достичь.
Он не хотел быть просто мошкой, которую бы носило из стороны в сторону штормовыми ветрами военной поры, а потом прикончило бы ими же. Он не хотел принимать того, что в его жизни и смерти нет никакого смысла. Потому что если так, то можно ли вообще назвать это жизнью?