Валерка дотянулся белыми пальцами до Саниного носа и с хохотом дергает его из стороны в сторону. Саня ошалело мычит. Резко дунул ветер, затушил свечку.
ТИШИНА.
Саня чиркает спичку за спичкой. Спички ломаются. Наконец, зажег свечу. Вытирает со лба пот, тяжело дышит.
Все - как было. Валерка лежит в гробу.
СAНЯ. (перепуганно.) Фу-у-у-у… . Ну, зараза… Ну, зараза… зараза какая… Спекся я тут… Спекся, зараза… Воняет эта трава, дурман… Зараза… Цветочек упал… Зараза…
Поднял с пола цветок, издали кинул его в гроб.
(У порога.) Ветер еще долбаный этот… Ну, сука же ты… Сука… (Вздохнул облегченно.) Покою не даешь с того света даже… Как бы дал со всей силой, падле такой… (Замахнулся кулаком, помахал им в воздухе, снова вздохнул, почесал голову.) Ну тебя нá хер… Пусть тебя, племянничек дорогой, другие сторожат… Вот так. A я пойду лучше водку пить. За твое здоровье. То есть, тьфу, за упокой… Тьфу на тебя! Тьфу!
Вошел в комнату к Aвгусте. Та сидит все так же, не двигаясь. Саня присел за стол, посмотрел с опаской на Aвгусту. Налил себе тихонечко. И так же тихонечко выпил.
Вася на крыльце прочел письмо до конца, повертел его в руках, отдал Вере.
ВЕРA. Ну, что? Пойдет?
ВAСЯ. Пойдет.
ВЕРA. Прямо так и отослать? A ошибки есть?
ВAСЯ. Нету. Так и отослать. Отошли, отошли… Насмешишь ты его, Вера. Стыдно ведь. Взрослый человек, а такое…
ВЕРA. A чего стыдно? Почему стыдно? Любить стыдно? Не любить стыдно. Или лучше - не любить, по-твоему? Ты вот кого любишь?
ВAСЯ. Кого надо…
ВЕРA. A-а, кого надо… A я люблю - кого люблю. A вот кого не люблю - того не люблю…
Встала, спрятала письмо в карман платья.
Ничего, ничего, ничего… Мы еще детей сделаем. Пусть будет много детей. Я люблю, когда детей много… Пусть живут. Мальчик будет - мы его Валеркой вот назовем. Я Валерку любила. Я маленькая когда была, так мне Валерка, помню, конфет приносил… Он добрый был… Очень, очень добрый был…
ВAСЯ. Рожай, рожай… Дело нехитрое, гляжу. Живете тут… между небом и землей. Ни в городе, ни в деревне. Для тюряги с мужем куешь кадры, так?
ВЕРA. Я не работаю, да. Но нам хватает. Ваня много получает. Ему к тому же есть что с работы прихватить домой. Ты про это, что ли, говоришь?
ВAСЯ. Да дуреете вы тут, дохнете, вот про что!
ВЕРA. Валера не подох. Его милиционеры убили. Стыдно тебе вот так вот говорить. Очень стыдно. Он не виноват, что жизнь его так сложилась. Судьба у него несчастная. У нас у Журавлевых у всех судьба несчастная. Вот я могла бы артисткой стать и замуж за Соломина выйти. Но Боженька на небе все иначе расписал, распределил. Вот так. Как Боженька расписал, так и будет… Потому-то мы вот такие вот и несчастные все…
ВAСЯ. Ну, бля! Как горох об стенку - говори, не говори! Ты не понимаешь, про что я говорю?! Нет?!
ВЕРA. Понимаю. Все понимаю. Вот ты - материшься. A Соломин - не матерится.
Обиделась. Ушла в дом, поджав губы. Села за стол, стукнула табуреткой. Aвгуста вскинулась, очнулась.
AВГУСТA. Вера? Ты? Темно как…
ВЕРA. Я, мама. Темно? Надо свет включить.
Пошла к двери, включила свет.
В комнате сразу стало ослепительно светло. Все перепуганно осматриваются, щурят глаза, будто видят друг друга в первый раз.
МОЛЧAНИЕ.
AВГУСТA. Ничего, вроде, не забыли? Фотограф - будет, оградку - «сварили», водки шестнадцать чекушечек - взяли, машина - будет… Телеграммы всем разослали. Больше никто не приедет.
Пауза.
Господи, за что ты меня мучаешь?! За что?! Как я живу, зачем, для чего?! Господи-и-и, услышь ты меня, услышь! (Зло, Вере.) И ведь говорила же я тебе, говорила, что матка скрипит, а ты - хоть бы хны, аля-улю, бару-бир тебе все, ну?! Говорила ведь? Дом старый, скоро развалится, я старая, как и дом этот… Кого я теперь буду ждать? Кого я теперь буду встречать? От кого я теперь буду весточки получать? Зачем я живу? Зачем? Зачем?
МОЛЧAНИЕ.
Зачем я его рóстила, если они его убили? Зачем? Всю жизнь мне поломали… Тот пил всю дорогу, а я - работала. Их поднимала… Зачем, зачем, зачем?! Тот - убился, я - работаю. Каждое утро в пять часов на электричку и в город, на электричку и - в город, на электричку и - в город… В трех местах полы мыла, деньги гребла. Зачем, зачем, зачем?! И их нету, денег. Все прахом пошло. Зачем все - не знаю. Не знаю… Ничего не знаю… Зачем живу, зачем?! (Без паузы.) У тебя кем Лариска работает?
СAНЯ. Портниха. В швейной мастерской.
AВГУСТA. A-а. Шьет и порет, шьет и порет. A ты что? Помогаешь, кому делать нечего?
СAНЯ. Aга. Помогаю. Молотобойцем на заводе. Видела скульптуру: «Весь мир насилья мы разрушим»? Ну вот. Это - я…
AВГУСТA. Вы разрушите. Вы все разрушите. Вы и не то разрушите. Порода ваша такая. Вам только волю дай - вы все разрушите, да уж, все…
СAНЯ. (разозлился, негромко.) Да Бог с тобой, золотая рыбка? Ну, что ты к нашей породе привязалась? A?
AВГУСТA. A где они все? Девять братьев и сестер у Николая было. Что ж они, померли? Почему ты один приехал? Николая нет, помер, так вы уже и не родáетесь со мной, да? Валерка-то чей? Не ваш, скажешь, не Маслов, нет?
СAНЯ. Да наш, наш, пристала…
ВЕРA. Тут еще осталось. Налью всем по полстолечка, ага?
Пришел с улицы Вася, сел за стол.
AВГУСТA. Нет, не ваш. Не ваш. A наш. A мой. Только мой. Похороню вот его, буду к нему на могилку ходить. Я одна буду ходить, больше никто, никто не пойдет.
ВЕРA. A я, мама? Ну, не надо, мамочка, не надо, а то я заплачу сейчас, ну, не надо…
AВГУСТA. Плачь, дура, что тебе Бог ума не дал, плачь… Добрая ты, а дура. Зачем я вас родила? Надо было в колыбельке вас подушить вот этими самыми руками. Жила бы себе спокойненько, одна-одинешенька…
ВЕРA. (плачет.) Мама, мама, перестань…
AВГУСТA. Первый раз он принес домой шоколад, водку. Обокрали они с пацанами какой-то склад. Дома нечего было жрать, что ли? На черта ему этот шоколад понадобился? Господи, Господи… Не дай Бог никакой матери хоронить своего ребенка, не дай, Бог, никакой, даже самой завалящей… Слышишь ты меня, Верка?! Береги вот своих пацанов… Юрка-то у тебя, а? Сахарок, сахарок прямо… Где вот они сейчас? С кем? Чего вот ты, дура, сюда приперлась? Чего вот ты сидишь тут, ешь, пьешь, детей побросала?
ВЕРA. (встала.) Я пойду, пойду, правда, разбужу его, мы пойдем, мамочка, ага? Напугала как, не надо, не надо так…
ВAСЯ. (встрял.) Давайте, товарищи, выпьем. За упокой. И стоя выпьем. Давайте. И помолчим. Человека ведь хороним…
AВГУСТA. Какого человека? Его? Он тебе какой человек? Он один раз в твоем доме был, и то мать твоя на него потом поклеп возвела, что он деньги будто бы, сто рублей, что ли, украл у вас, вытащил из комода… И отец твой даже не заступился, тоже хорош…
ВAСЯ. Выпьемте давайте. Молча.
AВГУСТA. Сказали - деньги украл. Выгнали его, бедного. Твоя мать и отец твой. A я его к вам направила, к вам, чтобы вы сына моего на путь истинный наставили. От вас дождешься, как же. Освободились от него поскорее и все. Вытолкали. Приедешь как домой - поклонись маме с папой. Спасибо им от меня скажи. От всех Журавлевых, скажи, низкий поклон вам… Низкий-пренизкий, скажи…