Наверное, не стоило так увлекаться шпионажем, а быть внимательней. Тогда бы не проморгала, как мне на нос с каменного забора спустился паук.
От неожиданности, нарушая все законы конспирации, я взвизгнула. А кто бы ни заорал, увидя восьмилапое чудовище прямо перед глазами.
Мужчины с заслуживающим зависти хладнокровием не бросились наутек, а только наставили на меня оружие: Мэрс – вонючую папиросу, а второй привычным жестом выхватил из-за пазухи нож. А убеждал, что он не убийца.
- Так-так-так, госпожа Храунт, - неприятно оскалился представитель торговой ассамблеи. – И что же мы тут вынюхиваем?
Дальнейшие свои действия я желаю забыть раз и навсегда. И даже если перед смертью мне предложат покаяться, это воспоминание я захвачу с собой в могилу.
С воплем «Помогите, насилуют!», я прыгнула вперед на опешивших мужчин и, что есть силы, нажала на кнопку пульверизаторе. Мэрсу повезло больше – чадящая папироса послужила фильтром. Второй выронил нож и с воем схватился за лицо. Краем глаза увидела метнувшего в книгу духа. Топот брякающих сапог известил о гвардейцах.
Иногда человека настигает судьба. Крутись не крутись, а избежать чего-то не получится. Вот и мое знакомство с камерой повышенной комфортности, увы, все же сегодня состоялось. А Форк Уатерс не обманул, и ковровая дорожка присутствовала. Гвардейцы провожали мой конвой завистливыми взглядами. Вели меня, кстати, бережно придерживая за локоток, накинув на плечи чей-то мундир. На мой вопрос о кандалах, только рассмеялись и посоветовали ступать аккуратно, чтобы ножки не поранить. Вот это сервис.
Не смотря на гнетущую атмосферу несвободы в мягком кресле было удобно. Я залезла на него с ногами, подтянув коленки к груди, потягивая ароматный кофе из маленькой чашечки. Меня и в допросную не повели, дежурный снимал показания, прямо сидя напротив в камере.
- Итак, госпожа Храунт, вы утверждаете, что по ошибке приняли Ховарда Мэрса и Дэймона Нейберга за насильников? – Я кивнула. Дежурный черканул на листе и поднял на меня взгляд: - Но господина Мэрса вы должны были узнать.
С блаженным стоном втянула запах кофе. Сколько я уже не наслаждалась этим напитком…
- Темно было, - с дебильной улыбкой я больше походила на дурочку. А с таких и спросу меньше.
- Хорошо, - дежурный вздохнул. Самописец нервно дернулся. – А что вы делали в столь поздний час у дома Мэрсов?
Захотелось захихикать для полноты образа, но опасно переиграть, поэтому я только невинно похлопала глазами.
- Травки собирать шла.
Дежурный аж оглянулся, будто за его спиной притаился душевный лекарь.
- Серьезно? Ночью?
Я подхватила лежащий на столе артефакт. Сообразительный Хран уже поменял книгу на энциклопедию по травам.
- Да. Видите, я подготовилась. В такое время, конечно, в лес страшновато идти, вот и решила городскую клумбу разорить… А тут эти двое из темноты… Вот я и перепугалась.
- Чем вы, госпожа Храунт, со страху воспользовались? Наш дежурный лекарь промыть глаза несчастным до сих пор не может.
- Вот. – Из кармана появился пульверизатор. Занятно, что при задержании меня не обыскали. Так и доставили укомплектованную зельями. – Жгучий порошок. Концентрация один к десяти.
У дежурного нервно дернулся кадык.
- Это превышение самообороны, госпожа. Если потерпевший напишет жалобу, вам вменят членовредительство.
- Что вы?! – я прижала ладони к щекам. – Никакие члены я не вредила!
- Кхм, - аж поперхнулся он, - ну не буквально же. Это термин такой. Имеется ввиду вы нанесли ущерб члену общества.
Моя задача потянуть время до появления Уатерса или Жоржа, поэтому продолжаем изображать милую не обремененную интеллектом барышню. Да и кофе здесь на зависть хороший.
- А если я попрошу у этих, кхм, расчудесных господ прощения? Неужели они в их сердцах не найдется места для моего искреннего раскаяния? – Могла бы слезу пустила, но пришло ограничиться невинным хлопаньем ресниц.
- Как только их приведут в порядок, так сразу и узнаем, - дежурный суетливо стал перебирать листы. Лишь бросив настороженный взгляд из-под челки и губами проговорил: - Не надо. Стойте на своем до конца.
Вот так новости. То ли сомневается в наличие сердца у Мэрса, то ли в вероятность прощения. Или же вообще не советует разговаривать с представителем.
Мы помолчали. Я в раздумье, а дежурный активно шелестя бумажками. Хран из книги предпочел не высовываться, мало ли какая защита стоит на тюрьме в Управлении. В соседней камере кто-то громко всхрапнул.