Выбрать главу
LXXXI.
Но ревность здесь, как встарь, царить не может.Замков, цепей, дуэнь уж не найти,И старый муж, хоть страх его тревожит,Держать жену не может взаперти.Сроднилася с испанкой молодоюСвобода. До тяжелых дней войныКак весело, с распущенной косою,Чуть до земли касаяся ногою,Кружилася она в сиянии луны!
LXXXII.
Не раз Гарольд любил иль был уверен,[62]Что любит всей душой: любовь – лишь сон;Но он теперь был безучастью верен:Не утолял, ведь, жажды в Лете он.Гарольд узнал, что лучшим украшеньемАмуру служат крылья; что без слезКраса и юность, вняв его веленьям,Не могут упиваться наслажденьем;Отраву может он сливать с дыханьем роз.[63]
LXXXIII.
Гарольд все ж не был слеп и, созерцаяКрасу, лишь как мудрец пленялся ей;Не потому, что, грешных дум не зная,Ценил он чистоту, но пыл страстей,Нас утомив, приносит в дар забвенье;Порок себя хоронит, грез и силЛишая нас. Под гнетом пресыщеньяГарольд, скорбя, не ведал упоенья;Проклятье Каина он на челе носил.
LXXXIV.
Гарольд сойтись с толпою бессердечнойНе мог, хотя к ней злобы не питал;Искать утех он стал бы, если б вечно,Улыбкам чужд, глубоко не страдал.На все и всех глядел он без участья;Однако раз борьбу ему пришлосьВести с коварным духом сладострастья;Красавицу он встретил, что дни счастьяНапомнила ему, и песнь он ей поднес.

ИНЕСЕ[64]

1.
Полны тоски мои мечты;Мне не дари улыбки страстной;Дай Бог, чтоб слез не знала ты,Чтоб ты не плакала напрасно.
2.
Немая скорбь, во цвете лет,На век мое сгубила счастье;Увы! помочь мне средства нет;Бессильно и твое участье.
3.
Поверь, не ненависть, не страсть,Не честолюбья злое жалоМеня заставили проклястьВсе то, что встарь меня пленяло.
4.
Я пресыщенья яд вкусил;Всегда я полон дум унылых;Мне красоты рассвет не мил;Меня пленить и ты не в силах.
5.
Страдаю я, как вечный жид,Что несся в даль, тоской убитый;Мне только смерть покой сулит,Ее ж от смертных тайны скрыты…
6.
Изгнанник, где бы ни был он,От мук своих бежать не может;[65]Везде звучит мой скорбный стон…И демон дум меня тревожит.
7.
Меж тем других проходят дниВ веселье; счастье – сновиденье;Пусть не изведают они,Как я, весь ужас пробужденья.
8.
Не мало я изъездил свет,Но мне забвения он не дал;Я не страшуся новых бед, —Уж я все худшее изведал.
9.
Оставь меня! Не узнавай,Какая скорбь мне душу точит;Нет, с сердца маски не срывай, —Под нею целый ад клокочет!
LXXXV.
Прости, прелестный Кадикс! Долго стены[66]Ты защищал свои, и горд и смел;Хоть вкруг тебя дышало все изменой,Свои права ты отстоять сумел.Геройский город – первым ты свободуСтяжал, последним пав! Ты умертвилВождя, что изменить хотел народу.Тогда как чернь дралась, – врагу в угодуОружье клала знать, лишась от страха сил.
LXXXVI.
Не странно ль, что за чуждую им волюИспанцы умирают, что за тронБез короля им выпало на долюСражаться,[67] хоть давно расшатан он?Стране, что только жизнь им даровала.Они верны. В вельможе дышит страх,Но не смутил дурной пример вассала:Ему путь к воле гордость указала,И будет драться он хотя бы на ножах.[68]
LXXXVII.
Кто хочет изучить испанцев нравы,Пусть тот их войн историю прочтет;Чтоб мстить врагу кровавою расправой,Они пускали даже пытки в ход…Вооружась ножом иль ятаганом,Чтоб жен спасать, сестер и дочерей,Они боролись на смерть с вражьим станом;Струилась кровь врагов ручьем багряным; —Так следует встречать непрошенных гостей.
LXXXVIII.
Ужель печальных жертв борьбы тяжелой[69]Слезой мы не почтим? РазореныНещадною войной поля и селаИ кровью руки жен обагрены.Пускай лежат, где пали, жертвы злости,Кормя голодных псов и хищных птиц;Им лучше там лежать, чем на погосте:Глядя на их белеющие кости,Пред храбростью отцов склонятся дети ниц.
вернуться

62

Ср. Пушкина, «Евгений Онегин», IV, 9:

   Он в первой юности своей   Был жертвой бурных заблуждений   И необузданных страстей.   Привычкой жизни избалован,   Одним на время очарован,   Разочарованный другим,   Желаньем медленно томим,   Томим и ветреным успехом,   Внимая в шуме и в тиши   Роптанье вечное души,   Зевоту подавляя смехом:   Вот как убил он восемь лет,   Утратя жизни лучший цвет.
вернуться

63

Уверенность – или, лучше сказать, страх Байрона, что он осужден на погибель, коренятся в усвоенном им с детства кальвинистском вероучении (ср. Ч.-Гарольда, песнь III, стр. LXX и п. IV, стр. XXXIV). Лэди Байрон считала этот безотрадный взгляд на жизнь основою характера своего мужа и причиною его странностей. В письме к Г. К. Робинсону от 5 марта 1855 г. она говорит: «Не только по случайным выражениям, но по всему строю чувств лорда Байрона я не могла не убедиться в том, что он верил в библейское вдохновение и разделял самые мрачные догматы кальвинизма. Этому злополучному взгляду на отношения создания к Создателю я всегда приписывала несчастия Байрона. Вместо того, чтобы при каждой удаче чувствовать себя счастливее, он был убежден, что каждая удача обращается для него в «проклятие». Может ли человек, одержимый такими мыслями, вести жизнь, полную любви и служения Богу и людям? Эти идеи и должны были до известной степени осуществиться. «Хуже всего – то, что я в это верю», говорил он. И я, как все, с ним связанные, ничего не могла сделать с этой верой в предопределение.

вернуться

64

Эти стансы, которыми заменены первоначально написанные стансы «К девушке из Кадикса» помечены 25 января 1810 г. В этот день Байрон и Гобгоуз посетили Марафон. Стихи относятся, по всей вероятности, к «афинской деве» Терезе Макри, или к какой-нибудь случайной возлюбленной, но не к «Флоренсе» (г-жа Спенсер Смит). которой Байрон незадолго перед тем (16 января) «дал отставку в стихотворениях «Волшебство исчезло» (см. дальше стр. 185). Неделю спустя (10 февр.) Гобгоуз в сопровождении албанца Василия и афинянина Димитрия уехал на Негропонт, а Байрон был неожиданно чем-то задержан в Афинах.

вернуться

65

Ср. Горация, Оды, II, XVI, 19–20:

  … Patriae quis exul   Se quoque fagit?
вернуться

66

«Намек на поведение и смерть Солано, губернатора Кадикса, в мае 1808 г.». (Прим. Байрона).

Маркиз Солано, главнокомандующий войсками в Кадиксе, был убит народом. Севильская «Верховная Хунта» приказала ему аттаковать францусский флот, стоявший на якоре у Кадикса, и английский адмирал Первис, по соглашению с генералом Спенсером, предлагал ему свое содействие; но Солано не желал получать приказания от «самовольно водворившейся власти» и опасался вовлечь свою родину в войну с державой, сила которой ему была известна лучше, чем характер его соотечественников» (Нэпир).

Кадикс был отнят у мавров Алонсо эль-Савио, в 1262 году. В январе-феврале 1810 г. он чуть не попал в осаду. В 1812 г., 16 мая, Сульт начал «серьезную бомбардировку» города; но через три месяца, 24 августа, осаде была снята.

вернуться

67

Карл IV отрекся от престола 19 марта 1808 г., в пользу своего сына, Фердинанда VII; в следующем же мае Карл снова отрекся от престола за себя лично, а Фердинад – за себя и своих наследников, – в пользу Наполеона. С тех пор Карл находился в изгнании, а Фердинанд, – в плену в Валансэ, и Испания, с точки зрения Бурбонской династии, оставалась «без короля» до тех пор, пока Фердинанд по политическим соображениям, не был освобожден. Он воцарился снова 22 марта 1814. г.

вернуться

68

«Война до ножей!» – ответ Палафокса францусскому генералу при осаде Сарогоссы». (Прим. Байрона).

Во время первой осады Сарогоссы, в августе 1S0S г., маршал Лефевр потребовал у Палафокса сдачи крепости. Ответ был: «Guerra al euchillo!» (Война до ножей!). Позднее, в декабре того же года, когда Мовсэ снова потребовал сдачи, Палафокс обратился к жителям Мадрида с прокламацией, в которой говорил, что осаждающия его собаки не дают ему времени вычистить меч от их крови, но все же найдут себе в Сарогоссе могилу. Соути замечает, что прокламации Палафокса сочинялись в приподнятом тоне, отчасти под влиянием испанских народных романсов, и отвечали характеру тех, к кому он обращался. С своей стороны, Нэпир объясняет снятие осады дурной дисциплиной французов и системой террора, усвоенной испанскими вождями. Вдохновителями прокламаций о «войне до ножей» были, по его словам, Хорье Иборт и Тио Мурин, а вовсе не Палафокс, который ничего не смыслил в военном деле и в большинстве случаев заботился прежде всего о собственной безопасности.

вернуться

69

Строфы LXXXVIII – ХСIII, в которых Байрон вспоминает о сражениях при Бароссе (5 марта 1811 г.) и Альбуэре (16 мая 1811 г.) и о смерти своего школьного товарища Уингфильда (14 мая 1811 г.), были написаны в Ньюстиде, в августе 1811 г., взамен четырех выпущенных строф.

полную версию книги