Выбрать главу

Еще до времен Баярда[7] и до поры сэра Иосифа Банкса (самого целомудренного и самого знаменитого рыцаря древних и новых времен) мало найдется исключений из этого общего правила, и я боюсь, что несколько более тщательное изучение того времени заставит нас не жалеть об этом чудовищном надувательстве средних веков.

Я предоставляю теперь «Чайльд-Гарольда» его судьбе таким, каков он есть. Было бы приятнее и, наверное, легче изобразить более привлекательное лицо. Нетрудно было бы затушевать его недостатки, заставить его больше действовать и меньше выражать свои мысли. Но он не был задуман, как образец совершенства; автор хотел только показать в его лице, что раннее извращение ума и нравственного чувства ведет к пресыщению минувшими удовольствиями и к разочарованию в новых, и что даже красоты природы и возбуждающее действие путешествий (за исключением честолюбия, самого сильного стимула) не оказывают благотворного действия на такого рода душу, – или вернее на ум, направленный по ложному пути. Если бы я продолжил поэму, то личность героя, приближаясь к заключению, была бы углублена, потому что, по моему замыслу, он должен был бы, за некоторыми исключениями, стать современным Тимоном или, быть может, опоэтизированным Зелуко.[8]

К ИАНТЕ[9]

Средь дальних странствий взор мой привлекалиКрасавиц чуждых дивные черты,И в легком сне ко мне порой слеталиВоздушные создания мечты:Всех прелестью живой затмила ты.Не рассказать мне слабыми устамиО нежных чарах юной красоты.Ты у одних – сама перед глазами,Других лишь обману я бледными строками.Когда б всегда осталась ты такой.
Сдержав весны цветущей обещанье!Прекрасная и телом и душой, —Ты на земле самой любви мерцанье,Невинная, как юное мечтанье…Для той, что нежный рост твой сторожит,Ты – словно чистой радуги сиянье…Та радуга ей счастие сулит,Пред красками ее далеко скорбь бежит.
О, пери Запада! Доволен я судьбою:Ты молода, мне ж вдвое больше лет.Бестрепетно любуюсь я тобою,Иной любви огня во взорах нет.Я не увижу, как завянет цветТвоей красы. Не стану я склонятьсяСредь жертв твоих бесчисленных побед.Не будет сердце кровью обливаться.Ведь без страдания часы любви не длятся…
Как взгляд газели – взгляд твоих очей,То робок он, то смелостью сверкает;То манит он к себе сердца людей,То красотой глаза их ослепляет.Пускай же он по строкам тем блуждает,Пускай улыбка, прелести полна,В нем промелькнет… Пусть сердце не узнает,Зачем тебе та песнь посвящена,Но лилия в венок мой будет вплетена.
Что имя Ианты труд мой вдохновлялоЧитатели Гарольда моегоВсе будут знать: оно стоит сначала,Его в конце забыть трудней всего…Разбитой лиры друга своего,Чья песнь теперь восторгом пламенеет,Потом коснись, – и больше ничегоМоя надежда ожидать не смеет.Ужели дружба прав на это не имеет?…

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

I.
В Элладе ты слыла неборожденной,О муза, дочь певцов! Так много лирС тех пор терзало слух твой утомленный,Что не дерзну я твой нарушить мир…Хоть видел я твой храм – обломки зданья[10]И твой ручей, что прерывал одинЗабытых мест глубокое молчанье,Чтоб скромное вести повествованье,Покой усталых муз тревожить нет причин.
II.
Жил юноша в Британии когда-то,Который добродетель мало чтил;Он дни свои влачил в сетях развратаИ ночи за пирами проводил;Увы, разгул был для него кумиром;Лишь пред пороком он склонялся ницИ, презирая то, что чтится миром,Доволен был лишь оргией иль пиром,В кругу развратников и в обществе блудниц.
вернуться

7

Баярд Пьер дю Терайль (1476–1524) – французский полководец; с течением времени образ Баярда утратил свои реальные черты, воплотив в себе отвлеченный идеал рыцаря.

вернуться

8

Зелуко – ожесточенный и нравственно опустошенный герой одноименного романа английского писателя Джона Мура (1729–1802).

вернуться

9

Ианта («цветок нарцисса») – критская девушка, невеста Ифиса (Овид., Метаморф., IX, 714). Может быть, под влиянием байроновского посвящения имя Ианты явилось в поэме Шелли «Царица Маб» (1812, 1813); это же имя Шелли дал и своей старшей дочери (миссис Эсдэйль, род. 1813, ум. 1876).

Посвящение относится к 13-летней Шарлотте Мери Гарлей, второй дочери Эдуарда, графа Оксфордского и Мортимерского. Она род. в 1801 г., а в 1823 вышла за капитана, впоследствии генерала, Антони Бэкона (ум. 1864), который вместе с «молодым, любезным Говардом» (см. Чайльд-Гарольд, III, XXIX) участвовал в последней, роковой атаке Ватерлоо. Леди Шарлотта Бэкон ум. 9 мая 1880 г. Байрон познакомился с нею, вероятно, при посещении ее родителей в Гирфордшире, в октябре – ноябре 1812 г. По просьбе Байрона, известный художник Ричард Вэстоль нарисовал воспроизведенный в настоящем издании прелестный портрет девушки; гравюра с портрета приложена была к изданию первых двух песен «Ч.-Гарольда» (1813), но без имени Шарлотты.

вернуться

10

В подлиннике определенно назван Дельфийский храм.

«Деревушка Кастри стоит частью на месте Дельф. Вдоль горной тропинки, идущей от Криссо, находятся остатки могил, высеченных в скале или из камня. «Одна из них», говорил проводник, – «могила царя, сломавшего себе шею на охоте». Конечно, его величество выбрал самое подходящее место для такой кончины.

Несколько выше Кастри находится пещера, но преданию – пещера Пифии, огромной глубины; верхняя часть ее вымощена и теперь служит коровником. На другой стороне Кастри стоит греческий монастырь; несколько выше него находится расщелина в скале, с рядом пещер, доступ к которым затруднителен, ведущая, по-видимому, во внутрь горы, – вероятно, к Корикийской пещере, упоминаемой у Павзания. Отсюда берет начало источник и «Кастальская роса». (прим. Байрона).

Байрон и Гобгоуз ночевали в Криссе 15 декабря 1809 г. и на другой день посетили Дельфы. «Мы были орошены», говорит Гобгоуз, «брызгами бессмертного ручья, и здесь более, чем где-либо, должны были бы почувствовать поэтическое вдохновение; мы напились также и из самого источника, но – по крайней мере, я говорю о себе – не почувствовали ничего необыкновенного».