Чэнь. Пошли, брат?
Линь. Пошли.
Сунь. Погодите! (Преграждает им путь к выходу.)
Чэнь. В чем дело?
У (встает). А ты не знаешь?
Все четверо смотрят друг на друга в упор.
Сунь. Идите за нами. Без шума.
Линь. Куда?
У. Ведь вы дезертиры? Припрятали серебришко и решили укрыться в Пекине? А когда денег не станет, в бандиты податься?
Чэнь. А тебе что за дело? Да я один с восемью такими, как ты, справлюсь.
Сунь. Ты? Так ведь ты ружье продал, верно? А безоружному вооруженного не одолеть. (Похлопывает по пистолету.) Это я один справлюсь с восемью такими, как ты!
Линь. Ни к чему это! Все мы – братья! У. Верно! Давайте потолкуем. Вам что дороже – жизнь или деньги?
Чэнь. Деньги нам дорого достались! Кто кормил, за того и воевали. И немало повоевать пришлось!
Сунь. Вы – дезертиры! Сами отлично это знаете.
Линь. Давайте поговорим! Вы, кажется, назвали нас братьями?
У. Кажется, да. Давай поговорим!
Ван (у двери). Господа! Идут с высочайшим указом.
Чэнь и Линь в панике, хотят убежать.
Сунь. Ни с места! Слово благородного человека: отдадите половину серебра – и безопасность вам гарантирована. Мы свои люди!
Линь, Чэнь (вместе). Согласны!
Входят с высочайшим указом: двое с мечами, обернутыми в красную материю, с винтовками через плечо, Один с пикой, к которой прикреплен высочайший указ, четверо с разноцветными древками (черными и красными), позади офицер, конвоирующий задержанных.
У, Сунь, Линь и Чэнь стоят по стойке «смирно», потом вынимают из-за шапок значки, удостоверяющие личность, показывают офицеру.
У. Разрешите доложить! Мы как раз допросили и обыскали одного дезертира.
Офицер. Он?
У (указывает на Лю Мацзы.) Да-да!
Офицер. Связать!
Лю (кричит). Господа! Нет-нет! Я не дезертир!
Офицер. Связать!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Теперь в чайной не так красиво, как прежде. Вместо плетеных стульев табуретки и длинные скамьи. Помещение мрачное, мебель тоже. Только надписи прежние: «Болтать о государственных делах воспрещается!» Правда, теперь они гораздо большего размера и написаны более крупными иероглифами. Рядом висит еще одна надпись: «Плата за чай взимается вперед». Раннее утро. Окна закрыты ставнями. Ван Дашуань, сын Ван Лифа, с печальным видом убирает помещение. Входит Чжоу Сюхуа, жена Ван Дашуаня, с дочерью Ван Сяохуа.
Сяохуа. Мам, свари мне лапши на обед. Я давно ее не ела.
Сюхуа. Знаю, дорогая. Но удастся ли купить муки? Если она даже и есть в лавке, то где взять на нее денег?
Сяохуа. Надеюсь, что она есть и что деньги найдутся.
Сюхуа. Хорошо бы! Но это не так-то просто! Иди, Сяохуа, но будь осторожна, остерегайся джипов!
Дашуань. Сяохуа, подожди!
Сяохуа. Что еще, па?
Дашуань. Вчера вечером…
Сюхуа. Я с ней поговорила, она все поняла.
Дашуань. Смотри, никому ни слова о делах дядюшки Дали! Никому! Проговоришься – всем нам конец! Поняла?
Сяохуа. Не скажу! Ни за что не скажу! Меня уже спрашивали, вернулся ли дядюшка Дали, а я сказала, что он уехал несколько лет назад и мы ничего о нем не знаем.
Появляется Кан Шуньцзы. Она немного сутулится, но все еще бодрая.
Шуньцзы. Сяохуа! Сяохуа! Ты не ушла еще?
Сяохуа. Что, тетушка?
Шуньцзы. Сяохуа, дорогая, дай мне еще разок взглянуть на тебя! (Гладит ее по головке.) Красавица! Тебе поесть бы досыта, стала бы еще краше!.Сяохуа. Тетушка, вы уходите?
Шуньцзы. Да-да! Ухожу, чтобы вам было легче! Дали так велит. Разве могу я его ослушаться? Когда мы пришли с ним сюда, он меньше тебя был.
Сяохуа. А теперь вон какой вырос! И такой сильный!
Шуньцзы. Д-да! Он был здесь всего минутку, а я помолодела на несколько лет. Я словно бы сокровище нашла. Да, я пойду за ним. С радостью разделю с ним все трудности и невзгоды. Какие у него руки, какие ноги! Настоящий богатырь!
Сяохуа. Тетушка! И я пойду с вами!
Шуньцзы. Иди, детка, в школу! Я еще приду повидать тебя!
Сяохуа. Тетушка! Подождите, пока я не вернусь из школы!
Шуньцзы. Ну-ну! Беги, дорогая, беги!
Ван Сяохуа уходит.
Дашуань. Тетушка! Это отец вам велит уходить?
Шуньцзы. Он еще не решил. А я боюсь, как бы кто не узнал о том, что Дали сюда приходил. Да и я своим уходом могу навлечь на вас неприятности. В наше время то и дело кого-нибудь хватают. А я не хочу, чтобы из-за меня пострадали!
Сюхуа. Тетушка, сами решайте. В живых останется тот, кто укроется. Время сейчас такое.
Дашуань. Да, это верно!
IIIаньцзы. Мать Сяохуа, давай хорошенько подумаем! И ты, Дашуань, подумай как следует! (Уходит вместе с Чжоу Сюхуа.)
Входит Динбао.
Динбао. Эй, хозяин, я пришла!
Дашуань. Кто ты такая?
Динбао. Я – Крошка Динбао. Меня послал сюда Сяо Лю. Сказал, что хозяину нужна служанка.
Дашуань. Служанка? Да ты посмотри, какая у нас захудалая чайная! Мы с отцом совсем обеднели, не знаем, что делать.
Медленно входит Ван Лифа. Одет небрежно, но вид бодрый.
Ван. Ты что это, сын, вздумал за моей спиной судачить? Кто обеднел? Открой-ка ставни! Время позднее, а чайная все закрыта.
Ван Дашуань открывает ставни. Динбао. Как самочувствие, хозяин? Ван. О! Мне бы чашки три лапши с мясной подливой, не отказался бы! Увы, нету. Сколько тебе лет, красавица? Динбао. Семнадцать! Ван. Всего?