– И это все твое? – спросила она, обойдя комнату.
– Наше с Гарри. У каждого – своя кровать. Поначалу непривычно было. Слишком удобно и просторно. И никакого младшего брата рядом. Никто тебя не лягает.
– И сортир прямо внутри?
– Представь себе! – засмеялся Джо. – Сходи посмотри. Это чудо.
Когда Фиона вернулась, Джо усадил ее перед плитой, дверца которой была открыта и внутри ярко пылал огонь. Глаза Фионы скользнули по вделанной в стену полке, где лежали обычные мужские предметы: бритвы, складной нож, фляжка для виски с выгравированными инициалами «Г. И.» и изящная шелковая сумочка.
– Сумочка твоя или Гарри? – в шутку спросила Фиона.
– Ты о чем? – Джо увидел, куда она смотрит. – А-а… эта… Нет, не наша. Наверное, Милли оставила.
– Милли! Милли Петерсон?
– Угу, – ответил он, вороша угли кочергой.
– А что сумочка Милли делает в вашей комнате? – резко спросила Фиона.
– Ну… она заходит… Гарри навестить.
– И часто?
– Я не считал. В прошлое воскресенье была. Несколько раз на неделе. Похоже, она и сегодня заходила.
– Понятно.
– Что тебе понятно? – спросил Джо, продолжая ворошить угли.
– Не к Гарри она приходит. К тебе.
– Фиона! – простонал Джо. – Опять старая песня?
Фиона была в ярости. Милли Петерсон заявляется сюда каждый выходной. Даже на буднях таскается Джо повидать, пронырливая сучка! А она не виделась с ним целых две недели.
– И чем вы тут занимаетесь, когда она приходит?
– Даже не знаю. В общем-то, ничем. – (Фиону такой ответ не удовлетворил.) – Ну, болтаем втроем. Фиона, да не смотри ты на меня так. Милли – приятная, общительная девушка. Скучно тут после работы одному. А так – посидишь пару часиков с Гарри и Милли, легче становится. Поняла? Гарри – хороший парень. Милли – его двоюродная сестра. И навещает она его. Теперь, может, прекратишь расспросы и не будешь портить наш чудесный день?
– Почему сразу не сказал, что она сюда шастает? – с упреком спросила Фиона.
– Потому что знал, как ты взовьешься. Так оно и вышло. Если заметила, я сегодня не Милли водил по городу. И не Милли сейчас сидит рядом.
– Заметила, – нехотя согласилась Фиона.
Опять она сглупила, поддавшись ревности. Конечно, Джо не виноват, что Милли приходит к двоюродному брату. Вот только не понимает он натуру этой девки. Милли душу продаст, только бы его заполучить. Фиона решила не продолжать спор. Только не сегодня, в такой удивительный день. Она не станет злить Джо, но это не значит, что она закроет глаза на уловки Милли. Джо думает, эта стерва случайно забыла сумочку. Держи карман шире! Предлог это, чтобы лишний раз увидеть Джо. Как тогда на рынке к нему липла, так и сейчас.
Фиона больше не сказала ни слова. Джо тоже молчал. Оба сидели, глядя на огонь: Фиона в кресле, Джо – на полу, возле нее. Потом, в знак примирения, она взъерошила ему кудри. Джо прильнул к ее ногам и закрыл глаза.
– Тебе понравилась прогулка? – спросил он.
– «Понравилась» не то слово. Таких дней у меня еще не было. Сказка! Столько всего повидать… В голове прямо каша. Не терпится ма про все рассказать. Вроде тот же Лондон, где и я живу, а совсем другой мир. «Хэрродс», все эти магазины, чай в «Фортнуме». Не успею дух перевести от одного чуда, а уже другое вижу. Целая куча сюрпризов!
– Вот тебе еще один, – сказал Джо и встал.
Фиона смотрела, как Джо подошел к своей кровати, приподнял матрас и достал знакомую банку из-под какао.
– Наша банка! – воскликнула Фиона, вытягивая спину. – Дай взглянуть. Сколько там? Я свой шиллинг добавлю.
Джо снова сел у ее ног, расправил ей юбку на коленях, после чего высыпал содержимое банки. Фиона взволнованно принялась считать деньги. Джо только улыбался:
– Ты похожа на жадную белку, дорвавшуюся до кучки орехов…
– Не мешай, Джо! Двенадцать фунтов, двенадцать шиллингов, четыре пенса… двенадцать и пятнадцать… двенадцать и восемнадцать… девятнадцать… – считала Фиона. – Никак тринадцать фунтов?
– Еще не все сосчитала. Там больше…
– Тринадцать и шесть… четырнадцать и десять… пятнадцать… Ну черт! Да у нас почти пятнадцать фунтов! – воскликнула она. – Откуда такая прибавка? Когда ты уезжал, у нас было двенадцать и шесть.