При таких обстоятельствах, естественно, что на берегу его тут же приняли молодцы военного магистра Дитрима, скрутили, и отправили в магистрат дипломатии. До выяснения. Дитрим потом ему рассказывал, что был уверен в поимке злостного нарушителя и шпиона. Ну что же, магистр военных и морских сил был храбрым и умелым воякой, но в тонких материях соображал не очень. Вовремя Лупер вмешался, а то и до палача дело могло дойти.
Там, в казематах, рассказывать о своем бегстве не хотелось, но пришлось. Мало кто мог отказать великану Луперу. Форнлао убедился в этом сразу, да и потом хватало прецедентов. Кому же захочется распространяться, что ты дезертир, военный преступник. Форнлао со времен хорошо изучил Лупера, он знал, что подробности его рассказа не покинут здания магистрата. И это успокаивало. Когда великан Кальтер узнал, что он бывший тысячник первого королевского корпуса армии, то отправил его в казармы Дитрима. Торговец, как он есть - знал, что деваться Форнлао некуда, и предложил два варианта развития событий: десять лет службы в торговой страже или выдача беглеца королевству. Так бывший тысячник и оказался в страже славного города-острова торговцев. Сначала стражник, затем десятник, а год назад и торжественное вручение меча старшего. Дитрим оценил по достоинству воинскую школу королевство Фаста.
Неспешный ход воспоминаний и рассуждений прервали бодрые выкрики проходящей мимо тройки стражей:
- Во славу Палаты!
- Во славу, - буднично ответил Форнлао, - затем добавил тихо: - я не на службе. Сейчас всех добрых горожан перебудите. А потом я эту писанину и жалобы до возвращения богов буду разбирать. Как обстановка в городе?
Старший из тройки, усатый громила, выпрямившись, бодро отрапортовал:
- Трех горожан, сломавших ноги по первому снегу, доставили в лечебницу, да спасли одну девицу от разгулявшихся моряков в гавани. Бедняжка оказалась из прислуги магистра Хауса, в очередной раз отправилась ночью за раками для ночного стола. Да не дошла до ночного трактира. Хорошо мы тех молодчиков быстро скрутили, да отправили в камеры. Завтра плетей по сто получат каждый, не меньше.
Вот уж кому хорошо в этом городе, так это мастеру монеты. Но это замечание, улыбнувшийся Форнлао оставил при себе, и жестом отпустил стражников продолжать патрулирование.
Песок под ногами сменился булыжником, дома все чаще стали проглядывать добротные - в два этажа, из камня. А вот и центр - дворец торговой палаты. Огромное здание в три этажа было самым высоким в городе. Именно в нем, благодаря всесильным магистрам торговли, решались судьбы города и его жителей, да и всего острова. Последнюю неделю строение пустовало. Взрыв, разнесший одну из стен, слышало пол города. Длинные языки сплетников грешили на очередной эксперимент магистра Ерж Патвима. Его злобный характер, чудачества и изобретения давно превратились в байки и анекдоты, распускаемые по острову со скоростью света, став неотъемлемой частью городского фольклора, приписывая ему участие во всех мало-мальски значимых событиях в городе.
Пройдя чуть вперед, Форнлао невольно остановился и залюбовался огромной статуей в центре. На скульптуре был изображен Джайвис, последний из мальфаров. Он был изображен в позе уставшего путника, после долгой дороги. Одной рукой опирался на посох, а второй прикрывал глаза от солнца, и с улыбкой смотрел вперед, словно увидел впереди дом. - Все верно, Джайвис, мы нашли новый дом, - с грустью подумал Форнлао, - лишь благодаря тебе и твоим ученикам.
А какой скандал разгорелся, когда на торжественной церемонии сдернули покрывало с монумента! Дипломаты королевства Фаста, как на работу ходили к Луперу Кальтер каждый день, и приносили гневные ноты с осуждением. Еще бы. Там, в Фасте, не жалуют Джайвиса, и выжигают казнями и пытками любую память о мальфарах среди простого люда. Эта официальная позиция королевского двора проявилась с тех пор, как они прогнулись под летунами, а королем стал ставленник летунов - выходец из Кармахены - логова пиратов. Все дворяне соседнего государства, по мнению Форнлао, потеряли тогда честь и душу. Старший стражник ударился в мрачные воспоминания и сплюнул в сердцах. Эти казни в итоге и повлияли на его бегство из королевства. Каждодневные рейды в поисках мальфаров, издевательства над простыми людьми. Он не мог больше в этом участвовать.