Она сделала глубокий вдох и погрузилась.
Поначалу её охватило умиротворение. На корпусе расплывался маслянистый свет, предметы смещались и изменялись, по коридорам разносился утробный гул, как сердцебиение. И затем, когда она зашла глубже, когда свет изменился, когда металл корпуса обжёг холод, когда тепло превратилось в шип, пронзивший её центральный отсек, она вспомнила.
Тела. Лейтенант Хан, разорванная на части, когда корабль мятежников уничтожил стыковочный модуль, её резкое угловатое лицо над растерзанным телом. Повреждения распространяются, охватывая жилые отсеки и двигатели, проходя через всё тело Дочери Теней, испепеляя картины и мебель по пути в центральный отсек. В лишенных воздуха коридорах разбросаны солдаты, их стоны и крики до сих пор звучат в воспоминаниях. И капитан Вин, пытающаяся добраться до центрального отсека, лицо сжимается и искажается, кожа залита светом. Глубокие пространства рвут её на части, и царапанье в дверь центрального отсека сменяется тихим стоном, а потом − ничего. Снова и снова попытки Дочери Теней удержать системы управления, которые выскальзывают из её хватки, и ощущение, что всё становится далеким и бессмысленным. Боты сталкиваются друг с другом, коридоры цепенеют, пока не остается только холод и пустой центральный отсек, наглухо закрытый, словно замки и двойные двери могут изменить то, что происходит снаружи...
Вернись назад.
Ещё есть время. Она должна...
− Не могу, − прошептала она.
Лун Чау добралась до Туйет и неловко обхватила девушку, пытаясь оградить от глубоких пространств. Как будто такое возможно: здесь нет защиты, защиты от того, что кромсает тенекожу на неопознаваемые волокна и превращает тело цветом и жесткостью в нефрит. Лун Чау на мгновение повернулась. На канале связи появились тёмные, далекие очертания Скорби-по-Четырём-Благородным. Она медленно произнесла:
− Тран Ти Ким Оан.
Это было настолько не к месту, что Дочь Теней на мгновение забыла, где находится.
− Моя бывшая ученица, − пояснила Лун Чау. − Умная, смышлёная девочка − учить одно удовольствие. − Опять никаких эмоций. Ни намёка на то, где она и что припоминает. − Такой светлый ум. Если бы только ей позволили учиться как следует...
Они падали, глубже и глубже, уносимые течением, всё вокруг них расплывалось и смещалось. Лицо Туйет на плече Лун Чау, длинные волосы, которые темнели, становились хрупкими и отламывались клочьями; слёзы, что превращались в твёрдые жемчужины; а глаза уже начинали выпучиваться.
− Пока она не пропала, − сказала Дочь Теней. Она удивилась, обнаружив старый гнев, достаточно сильный, чтобы выжечь всё остальное. − Из-под вашего присмотра.
Молчание. Затем Лун Чау ответила:
− Её семья хотела, чтобы она пошла в армию. Самый быстрый способ возвыситься − заслужить честь и репутацию для семьи. Досадный выбор. Пустая трата моих сил и времени.
− Пустая трата? − Дочь Теней тряслась от гнева. На заднем плане её двигатели продолжали работать, обеспечивая погружение; точные регулировки заставляли её перескакивать из одной точки в другую, чтобы удержать курс в течениях нереальности. − Вот почему вы решили зарабатывать другим способом.
− Вы не понимаете. − Голос Лун Чау звучал мягко. − Она просила меня помочь исчезнуть. Мне пришлось выбирать, кому сохранить верность − ей или её семье. Не то чтобы это был сложный выбор. Ответ был очевиден.
− Она...
− Жива и здорова. Я иногда получаю послания. − Дочь Теней не видела улыбку, но прекрасно представляла − медленная, ленивая, постепенно расплывающаяся на всё лицо Лун Чау. − И если цена этому – подозрения людей, то пусть подозревают. Меня допрашивал трибунал, но если постараться, есть способы пустить их на ложный путь.
− Деньги...
− Она мне заплатила. За э-э... услуги.
− Вы... вы позволили семье думать, что она мертва. − Дочь Теней уже была почти там. Давление на корпус стало нестерпимым. Когти, скребущие её снова и снова, воспоминание о борьбе, беспомощности и сломленности, а в ушах только крики умирающих.
Она...
Она справится.
− Конечно. Как только они узнают, что девушка жива, её выследят и притащат домой. Ради её же блага. − Сарказм в её голосе был почти невыносим.
И Туйет... Конечно, Туйет, юная, сбежавшая от семейных неурядиц, напомнила Лун Чау бывшую ученицу.
− У вас почти не осталось времени, − резко сказала Лун Чау. Туйет обмякла в её руках: пальцы изогнулись под неестественными углами, от ногтей и волос потекли твёрдые чёрные бусины. − Скажите, что мой рассказ был полезен.
Теперь она их видела, не удалённо по каналу связи, а через собственные датчики. Два тела − высокая громоздкая Лун Чау крепко держит Туйет, обвив руками и ногами затвердевающее, распадающееся тело девушки.