Только чтобы лишний раз убедиться в справедливости своих наблюдений, Дингисвайо спросил:
— Кто убил этого леопарда?
— Юный пастух из округи Нгомаана. Его зовут Чака, он сын вождя людей зулу, но уже шесть лет живет с нами.
Ответ был неожиданным. Дингисвайо хотел было спросить, почему этот Чака — что за странное имя! — не живет в краале отца, но передумал. Ему ли — Скитальцу — не знать, что подобных причин бывает великое множество.
Так изгнанник в прошлом, а ныне вождь вождей могущественнейшего племени мтетва Дингисвайо впервые услышал имя другого изгнанника — Чаки. Подумал ли он о схожести их судеб — неизвестно. Но когда два года спустя Дингисвайо приказал набрать из молодежи новый полк Изи-цве, а потом вместе с Бузой, их командиром, осматривал новичков и услышал, что юношу огромного роста с горделивой осанкой зовут Чакой, он вспомнил о леопардовой шкуре и поглядел на юного воина с интересом.
Сразу по прибытии новобранцам раздали снаряжение. Чаке, как и всем остальным, дали огромный боевой щит, обтянутый шкурой буйволицы, три метательных копья, браслеты из белых бычьих хвостов, которые полагалось носить над локтями и под коленями, юбочку из меховых полосок, головную повязку с плюмажем из черных перьев и сандалии из бычьей кожи. Пока остальные юноши, примеряя обновки, весело перебрасывались шутками и дурачились, Чака отошел в укромный уголок крааля и там, медленно, как бы священнодействуя, принялся облачаться. Смущали его, собственно говоря, только сандалии — грубые и неуклюжие, они непривычно стесняли ногу и мешали двигаться. Служи они просто обувью, это было бы понятно — от них и отказаться было бы незазорно, особенно ему, чьи ноги давно огрубели до того, что он уже совершенно не замечал колючек вельда. Самым неприятным в них было то, что ношение их рассматривалось многими как знак доблести: люди племен нгуни, с детства приученные обращению с копьем, легко уворачивались от метательных дротиков. Вот поэтому-то неуклюжие сандалии, мешающие воину свободно маневрировать, расценивались как наряд храбреца.
После первого торжественного дня, когда Дингисвайо приказал убить нескольких быков для поднятия духа новичков, наступили будни, заполненные военными упражнениями и небольшими переходами, которые должны были приучить молодых воинов к дисциплине и совместным действиям. Армия Дингисвайо жила походами и военной добычей, но в перерывах между кампаниями каждый солдат сам заботился о своем пропитании. Практически это означало, что родственники приносили им продукты из дому. Правда, если полку доставалась богатая добыча, то эти же родственники угоняли взамен принесенных гостинцев скот, доставшийся их воинам в качестве награды.
Только па третий день к воротам военного крааля Эмангвени, где расположен был полк Чаки, пришли Ном-цоба с Пампатой и принесли ему снедь. По обилию ее Чака сразу же догадался, что это опять Пампата выпросила у своих родителей провизию для него.
Вскоре Изи-цве было приказано отправляться в первую настоящую военную экспедицию. Чака с нетерпением дожидался встречи с подлинным противником.
Незадолго перед выступлением Буза собрал молодых воинов и объявил им, что согласно обычаям предков каждый из них, убив врага, обязан будет затем совершить суда изембе — искупительный поступок, который смоет лежащий на нем грех — убийство человека. До совершения сула изембе даже самый заслуженный воин считается оскверненным, и ему нельзя участвовать в жизни крааля, а кроме того, он должен еще соблюдать самым строгим образом целое множество запретов.
Назначить новичкам сула изембе пришла известная знахарка Долела. Она сразу же заметила в длинной шеренге воинов Чаку — слишком уж выделялся он ростом и статностью. Чака впервые видел вблизи знаменитую колдунью, и, поскольку опыт приучил его не ждать ничего хорошего от людей, водящихся с духами, он поглядывал на нее с опаской, а когда она вплотную приблизилась к нему, то и вовсе отвел глаза. Приняв его беспокойство за смущение, Долела испытующе посмотрела на юношу и изрекла:
— Твоим сула изембе будет провести ночь с женщиной.
Сзади кто-то хихикнул. Чака хотел было что-то сказать, но знахарка уже разговаривала с его соседом. Он оглянулся, чтобы разглядеть насмешника, но лица всех были серьезны.
Чака трудно сходился с новыми людьми и даже здесь, среди воинов Изи-цве, долгое время держался особняком. Другу следует все знать о тебе, а рассказывать печальную повесть своей жизни первому встречному ему не хотелось. И все же очень скоро у него появились два человека, дружбу и любовь к которым он пронес через всю свою жизнь. Первым из них был выходец из племени мсане, Мгобози, человек общительный, смелый и великодушный, весельчак, готовый не только разделить с товарищами и трапезу и колебасу пива, но и прийти на выручку в трудном положении. Чака и сам не смог бы точно объяснить, чем именно и когда сумел Мгобози завоевать его расположение, но, видимо, таков уж был этот Мгобози — каждый, кто сталкивался с ним, мгновенно подпадал под его обаяние. Несколько иначе обстояло дело с Нгобокой. С ним Чаку роднила скорее всего общность их судеб. Нгобоко тоже пришлось искать пристанища среди мтетва, покинув родные земли племени сокулу. Однажды, сидя у вечернего костра и попивая пиво, добытое неведомо где все тем же неунывающим Мгобози, Нгобока поведал друзьям но только свою собственную историю, по и историю своего племени.