— А как же ты спасся, да еще помог спастись белому, если белые, привычные к морю, утонули? — спросил Чака.
— Я вырос на морском берегу и умею плавать.
— Это можно проверить, — произнес Чака не предвещавшим ничего хорошего голосом и тут же приказал нескольким воинам бросить Мсимбити в реку, выбрав для этого местечко поглубже. Люди зулу, перебирающиеся через реки только при помощи плотиков из камыша, поняли, что лгун попался в ловко расставленную ловушку. Но он не проявлял никакого беспокойства. Поглядеть на расправу с ним отправились даже несколько индун из ближайшего окружения Чаки. Однако неунывающий Мсимбити, брошенный довольно бесцеремонно в воду, сначала скрылся под водой и пробыл там так долго, что разочарованные зрители собрались было уйти, но потом появился на поверхности и поплыл сначала по течению, а потом, к всеобщему изумлению, и против течения. Добравшись до стоящих на берегу стражников, он как ни в чем не бывало выбрался на берег, отряхиваясь как собака и добродушно улыбаясь.
Чаке тут же доложили об этом, и он, окончательно поверив рассказу Мсимбити, наградил его почетным прозвищем «Пловец» и приказал ему остаться в Булавайо, рассчитывая воспользоваться им как переводчиком.
Злоключения Мсимбити, правдивость рассказа о которых ему пришлось подтвердить столь необычным образом, имели свою предысторию.
В далеком Лондоне Британское адмиралтейство решило отправить гидрографическую экспедицию для обследования юго-восточного побережья Африки. Экспедиция эта, возглавляемая капитаном Британского королевского флота У. Оуэном, вышла из Вулвича 10 января 1822 года, а из Кейптауна — 31 августа того же года и прибыла в бухту Делагоа 27 сентября.
Во время стоянки в Кейптауне капитан Оуэн получил для использования в качестве переводчиков и грубой рабочей силы несколько заключенных из тюрьмы на острове Роббен. Среди них был и уже известный нам Джекот Мсимбити, которого англичане вскоре «перекрестили» в Джекоба.
Завершив работы в бухте Делагоа, Оуэн вернулся 27 июня 1823 года в Порт-Элизабет, чтобы пополнить запасы продовольствия. Пока грузился корабль Оуэна, в порт вошел принадлежащий Джеймсу Сандерсу Кингу бриг «Солсбери», который был зафрахтован торговой компанией, возглавляемой Ф. Дж. Феруэллом и А. Томпсоном. Феруэлл, некогда и сам лейтенант Британского королевского флота, потом, отказавшись от военной карьеры, стал купцом. Теперь этот почтенный негоциант решил вложить свои капиталы в торговлю с жителями восточного побережья Африки. Им-то и переуступил капитан Оуэн двух переводчиков. Не ограничившись этим, Оуэн снабдил Кинга копией составленных его экспедицией карт побережья Наталя вплоть до бухты Санта-Лючия, находившейся уже во владениях Чаки. Оуэн попросил капитана «Солсбери» обследовать эти районы и передать потом карты морскому командованию в Кейптауне. И «Солсбери» с Феруэллом и Томпсоном на борту отправился в дальнейшее плавание. Шторм помешал бригу войти в залив Порт-Наталь, но зато была предпринята попытка высадиться в бухте Санта-Лючия, которая и закончилась гибелью лодки и четырех матросов.
Оказавшись из-за излишней горячности Томпсона без переводчика, Феруэлл не сумел наладить контакта с жителями побережья и с большим риском вынужден был вернуться на борт брига. На обратном пути погода благоприятствовала мореплавателям, и им удалось наконец войти в Порт-Наталь и стать на якорь у острова, который в честь этого события был назван островом Солсбери.
Здесь они расположились на длительную стоянку, и Кинг, во исполнение данного им Оуэну обещания, произвел промеры глубин бухты.
Скорее всего именно в это время и произошло окончательное сближение Кинга и Феруэлла. Во всяком случае, торговая компания теперь освободилась от одного из компаньонов и вместо «Феруэлл, Томпсон и K°» могла именоваться «Феруэлл, Кинг и K°».