Новая столица была заложена в трех километрах к северу от реки Увоти и примерно на таком же расстоянии от впадения ее в море. Чака назвал свой новый крааль «Дукуза» — от зулусского слова «дука», что значит «теряться». Говорят, что это следовало понимать как намек на великое множество хижин, среди которых терялись вновь прибывшие.
Праздник урожая, правда, состоялся еще в Булавайо. Охваченные завистью к старшим товарищам, молодые воины, пользуясь обычаем высказывать безбоязненно свои мысли на этом торжестве, требовали от Чаки направить их в бой против любых врагов.
Эта вполне понятная жажда подвигов у неопытных юношей была на руку белым. Они умело включились в хвалебный хор и, прославляя непобедимость зулусского оружия, весьма кстати припомнили вождю о его намерении двинуть свои полки на север. Причем сделали они это так, что об этом тут же узнали и остальные участники праздника. Поступок этот привел Чаку в состояние крайнего раздражения и, когда юноши — уже в который раз — принялись распевать тут же сложенную песню, начинавшуюся словами:
ему наконец изменила выдержка, и он сгоряча объявил, что пошлет их против Собузы, вождя свази, а если им и этого покажется мало, то пусть двигаются еще дальше на север и дойдут до лежащих там земель педисуто. Словом, им будет где развернуться. Сразу же после праздника он пожалел об отданном приказе, но и отменять его не пожелал, опасаясь, что белые заподозрят его в страхе перед северными соседями. Тем не менее бригаду Белебеле, участвовавшую в походе против Бедже, он благоразумно оставил дома.
Этот плохо подготовленный поход в далекие и неразведанные земли заранее был обречен на неудачу. Собуза укрылся в недоступной горной крепости, а малярия и дизентерия скосили третью часть зулусской армии. Возглавлявший эту экспедицию Мдлака счел целесообразным отступить с теми воинами, которые еще не заболели, и поднялся по течению реки Олифантс на запад, в более возвышенную местность, оставив на месте особенно пострадавший полк Ин-Дабанкулу, а вместе с ним и всех больных, обещая тут же прислать им помощь и скот, как только удастся его захватить.
Двигаясь на запад, отряд Мдлаки все дальше углублялся в Средний вельд, и именно тут ослабленной голодом и болезнями, измученной форсированными маршами зулусской армии впервые пришлось столкнуться с противником, вооруженным огнестрельным оружием. Это был отряд гриква — потомков европейцев и готтентотов — численностью около тысячи человек верхом на лошадях. Но зулу не испугались грома выстрелов и бросились в контратаку. Гриква уклонились от боя, продолжая вести огонь издалека. Памятуя спор Чаки с англичанами, Мдлака вывел свои полки на овражистую местность, сведя тем самым на нет превосходство конного над пешим. Враги его тут же рассеялись, оставив на поле боя трех человек.
18 марта 1827 года измученное войско вернулось в Булавайо. Ссылки на болезни не смягчили гнев Чаки. Он осведомился у европейцев, может ли простая перемена мест ослабить здоровье и волю настоящего воина. Белые друзья, также не удовлетворенные результатами похода, но совсем по другим причинам — ведь Мдлаке все же удалось отделаться сравнительно легкими потерями, — почти в полном соответствии с истиной поспешили заверить вождя зулу, что воины короля Георга бороздят все моря мира и пребывают в невообразимо далеких от их родных земель странах, но все они отличаются прекрасным здоровьем и всегда готовы вступить в бой по повелению своего владыки.
— Вот видите, — воскликнул Чака, — почему же враги наши, живущие в тех местах, остаются здоровыми и невредимыми?
В крайнем раздражении он обвинил несчастных воинов Ин-Дабанкулу в том, что только собственная их трусость помешала им добиться победы, а это, в свою очередь, привело к голоду и болезням. А трусость — преступление такого рода, которое он не оставит безнаказанным. Распаляясь все больше, он приказал выявить наиболее виновных и наказать их в назидание другим.
Глава XII
Политика Чаки, сумевшего в столь короткий срок сплотить сотни племен и разрозненных родов в единую семью зулу с боеспособной и могущественной армией, подчас приводила в полное отчаяние его английских друзей. Казалось, ничто не способно было поколебать эту силу, и освоители новых земель все чаще задумывались о том, не ограничить ли им свою деятельность чисто коммерческими операциями, благо что коммерция в этих забытых богом землях приносила колоссальные дивиденды. Однако железное упорство и выдержка «пионеров» дали наконец свои результаты, и счастье снова улыбнулось им. Произошло это настолько неожиданно, что мистер Финн, охотившийся с Чакой на слонов, был даже раздосадован, когда в самый разгар удачной охоты появился вдруг гонец с вестью о том, что Нанди серьезно заболела. По тону его всем стало ясно, что жизнь ее в опасности.