***
Я проснулась от настойчивого стука в окно. Я сонно приподнялась на локтях и попыталась отыскать взглядом причину моего просыпания. Стучал кареглазый мальчишка с… крестиком в виде ангела в руке! Я резко подскочила. Он улыбался и показывал мне язык. Я инстинктивно коснулась крестика на шее, но его там не было.
– Эй, отдай! крикнула я, на ходу надевая что попало. Мама кричала мне что-то вдогонку, но я даже не обернулась.
Не дожидаясь, пока я оденусь, мальчик побежал. Я бросилась за ним в догонку. Он умело петлял между домами. То и дело позвякивал крестиком, дразня меня. Я сжала зубы и побежала быстрее. Он бежал в сторону заброшенной колокольни рядом с кладбищем деда. Добежал до входа и… исчез. В растерянности я осмотрела место, где только что был мальчик.
Вдруг надо мной раздался голос. Мальчик стоял на крыше колокольни и покачивал крестом. Я ринулась к лестнице. Мальчик ожидал меня наверху. Крест маятником отсчитывал время.
– Отдай мне это или пожалеешь! – грозно начала я и приподнялась на цыпочках, чтобы выглядеть старше.
Мальчик лишь слабо качнул головой в знак отрицания и что-то проговорил себе под нос. Странный он все-таки.
– Пожалуйста, этот крест очень важен. Забирай, что хочешь, только отдай мне этот крест, змолилась я.
Вновь отказ.
– Для тебя это обычный крестик, а для кого-то это единственный шанс уйти в новую жизнь. Отдай мне его или я силой отниму его у тебя! – у меня уже начинало кончаться терпение.
К моему удивлению мальчик кивнул. Я остановилась в нерешительности.
– Так ты…ты отдашь мне этот крест?
Кивок. Мальчик протянул вперед руку с крестом. Совсем как дедушка тогда… Я облегченно вздохнула. Я хотела взять его, но мои пальцы прошли насквозь. Я снова дотронулась до мальчика и ничего не почувствовала. Мои пальцы скользили сквозь ветер. Мальчик равнодушно улыбнулся.
Крест-маятник остановился. Мальчишка с силой, не свойственной ему, толкнул меня в сторону и встал напротив колокола. Взял веревки и сильно потянул их на себя. Раздался звон. Что он делает? Привлекает внимание полицейских?
Колокол успокоился, и парень схватил его за “язык”. Привязал к нему крест. Я поддалась вперед, но что-то не пустило меня туда.
– Что ты делаешь? Отдай немедленно!
Не обращая на меня внимания, мальчик вновь потянул за веревки. В этот раз удар получился менее громким. Из колокола просочилась тень. В руках она держала букет гладиолусов… Дедушка. Он опустился на колени и склонил голову, как перед казнью. Он напрягся и кивнул в знак готовности. Но вот… к чему?
Мальчик кивнул в ответ и потянул за веревки в третий раз. Раздался звон, наверное, самый страшный звон, который я когда-либо слышала. На полу, точно под крестиком, образовалась глубокая бездна. Жар свечи, звук рвущейся веревки. Время замедлилось. Крест сорвался с веревки и полетел прямо в бездну. Я закричала и повернулась к Чаку. От дедушки откололся кусочек и мгновенно стерся в порошок. Вслед за ним стали откалываться другие. При соприкосновении с полом, они рассыпались в прах. Что-то отталкивало меня и не пускало к деду. Я кричала, ломала невидимую преграду, но она невозмутимо продолжала стоять.
Мальчик щелкнул пальцами. Его кожа стала покрываться глубокими морщинами, волосы седеть. Передо мной был уже не маленький мальчик, а седой старик. После следующего щелчка он исчез. Купол с громким хлопком пропал. Я бросилась к деду.
Так вот какую цену платят умершие! Каждый день им дается шанс улететь на небо. Но он, как все в нашем мире, дается не бесплатно. Один теряет свою вещь и умирает окончательно, чтобы другие смогли попробовать улететь в новую жизнь. И сегодня этот “он” мой дедушка. А этот старческий мальчишка, видимо, звонарь, который следит, чтобы обряд не нарушался. Я подошла к невысокой горстке пепла. Подняла гладиолусы и прошептала единственную молитву, которую знала, периодически вытирая слезы платком. Чиркнула спичкой и подожгла цветы. Это так странно… Спустя стольких лет вновь побывать на похоронах деда…
В боевой решительности я сжала кулаки. Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы его жертва не стала напрасной…
***
Вот я снова на кладбище. Черные тени уже стояли у статуи Иисуса. К моему величайшему удивлению они не злорадствовали. Не было насмешек, угроз, сарказма. Души словно стояли в цепи солидарности, выражая свое сочувствие. Я сложила руки в жест благодарности и поклонилась. Души в точности повторили мой жест. Выпрямившись, я расслабленно вздохнула. У меня получилось выйти на взаимопонимание с душами. Клавдия гордилась бы мной.