– Если высокородная принцесса позволит, то я осмелюсь напомнить, что происхожу из древнего рода Элей, королевских знахарей, – торопливо проговорил он, боясь, что она его остановит. – В числе прочих болезней, насылаемых предначертанием, иногда встречается такая, при которой человек полностью теряет память, забывая и свой язык, и свою землю. На этот случай у нас имеется переносной прибор – мнемодатчик… да вот он, тут и аккумуляторы, хотя можно было бы подключить и к корабельным… если, конечно, принцессе угодно.
– Гэль, ты умница! – Сэниа даже захлопала в ладоши. – Если это также просто, как школьная магическая шапка, то давай, попробуем немедленно!
Теперь, когда не нужно было играть роль сурового предводителя звездной дружины и не было повода вспоминать о собственном высоком происхождении, она разом превратилась в босоногую девчонку и, как была, в одном плаще, наброшенном на длинную рубашку, стрелой вылетела на бетонные плиты пристани и принялась расстегивать пряжки на седельных ремнях, яростно тряся рукой, когда ломался ноготь. Наконец, все было вынуто, и они вдвоем с Гэлем снова чуть ли не бегом потащили на корабль и странный мягкий шлем с присосками и отводами, и всякие регулирующие устройства, стабилизаторы, аккумуляторы – короче, все то, что население Джаспера, исключая знахарей, коротко именовали магической бутафорией. В восторге от такого простого решения проблемы общения они так радостно нахлобучили шлем на голову новоявленному супругу принцессы, что тот даже не успел возразить.
Гаррэль, похоже, был седьмым, но не последним по уму сыном тана-знахаря. Его обращение с редким прибором было умелым и безошибочным – объект эксперимента не успел ни испугаться, ни скинуть с себя магическую шапку, как колени его подогнулись и через секунду он уже спал, по-детски свернувшись на ковре калачиком. Теперь, когда глаза его были закрыты, а лицо безмятежно, непостижимое сходство с эрлом Асмуром стало так велико, что Гаррэль на какое-то время забыл о своих обязанностях и только ошеломленно переводил взгляд со спящего пришельца на мону Сэниа и обратно. Колдовство? Предначертание?
Спящий что-то бормотал.
– Больше нельзя, – сказал Гаррэль, быстро выключая свой прибор. – Иначе – перегрузка.
Глаза пришельца открылись – странные глаза, небывалого на Джаспере голубого цвета: это было единственным, что резко отличало его от первого супруга принцессы.
– Где мы? – спросил он по-джаспериански, с удивлением вслушиваясь в каждое произносимое слово. – Ах, да – зеленая Яшма… Я хотел сказать: как далеко мы от…
Он поднял руку и выразительно постучал себя по лбу, что, вероятно, должно было означать – от Звездочки-Во-Лбу. Гаррэль и Сэниа заметили, что он еще немного путается в словах – во всяком случае, Джаспер он назвал на своем языке. Его брат, с безмерным удивлением прислушивавшийся к этой незнакомой ему речи, был теперь последним, кто до сих пор еще ничего не понимал.
– Займись им, Гаррэль, искусный знахарь! – проговорила мона Сэниа, невольно возвращаясь к царственному тону, потому что каждый раз, когда она поднимала глаза на своего нового супруга, ее охватывала невольная дрожь, и она всеми силами старалась это скрыть. – А тебе, владетельный эрл, я могу только указать место твоей звезды на наших картах, потому что от любой точки Вселенной мы находимся одинаково далеко – на расстоянии одного мгновенного перехода через ничто.
Она с трудом подняла толстенный том «Звездных Анналов» и раскрыла первую страницу, где было изображено небо.
– Джаспер! – проговорила она с невыразимой гордостью. – А это – твоя звезда.
– С ума сойти, – пробормотал нареченный эрл. – Это же разные рукава Галактики! У вас хоть существует понятие «световой год»?
Она подняла брови, вслушиваясь в непонятное и нелепое сочетание слов. Потом быстро перевернула несколько страниц, нашла отдельно изображенное созвездие Костлявого Кентавра.
– Зачем – год? – удивилась она. – Один миг – и ты здесь.
Обломанный аметистовый ноготок указывал на родную звезду пришельцев, и принцесса с невольной грустью отметила, какая радость осветила лицо ее супруга, которое уже не казалось ей волчьей мордой.
– Юх, – крикнул он, – Юх, оказывается, еще не все потеряно…
Но тот, к кому он обращался, спал, с молниеносной быстротой впитывая премудрости джасперианской грамматики.
– Ты так радуешься возможности покинуть меня… – вырвалось у моны Сэниа. – Что ж, я сама виновата – не следовало приближаться к запретной звезде.
Крэг на ее плечах недовольно встрепенулся.
– Это еще почему наше Солнце – запретная звезда? – воскликнул оскорбленный пришелец с Чакры Кентавра.
– Прости, если мои слова обидели тебя, – смиренно произнесла принцесса. – Но на твой вопрос не знаю ответа. Кто-то наложил запрет на эту звезду, видишь – она перечеркнута жирным крестом? А вот эта надпись, если ты еще не запомнил нашей азбуки – вот, на полях – это значит «звездные волки»!
– Где?!
– Да вот же, вот – написано от руки!
Он пожал плечами.
– Вот эти два слова… – пыталась объяснить мона Сэниа.
– Прелесть моя, ты показываешь на совершенно пустое место. Здесь нет никаких надписей – ни одного слова, ни двух. И креста, перечеркивающего звезду, я тоже не вижу!
Она подняла на него темные гиацинтовые глаза, в которых светилось безмерное удивление. И в ту же секунду словно язык светлого розового пламени полыхнул между ними – крыло крэга сорвалось с плеча принцессы, и острые коралловые когти разодрали страницу сверху до низу, а частые удары крыла довершили начатое, превратив бумажный лист в микроскопические клочки.
И так же внезапно крылатое существо затихло, снова пригревшись на плечах девушки.
– Давай-ка я его выкину, – простодушно проговорил пришелец; – Красота – красотой, а если он тебе выбьет глаз…
– Ты странно рассуждаешь, владетельный эрл, – пожала плечами мона Сэниа, никак не решавшаяся назвать его по имени. – Если ты убьешь моего крэга – то зачем мне вообще глаза?
Он смотрел на нее, ничего не понимая.
– Ладно, – проговорил он примирительно. – Не будем распутывать все загадки разом. Вернемся к нашим волкам, потому что они ближе к дому. Кто они такие – звездные волки?
– Это вы – ты и твой брат…
Он почесал за ухом, нисколько не обидевшись:
– Хорошенькое дельце… И ты не боишься оставаться со мной, Красная Шапочка?
Она печально усмехнулась – ведь волею предначертанья ей суждено остаться с ним на всю жизнь…
– Тогда последний вопрос: зачем же вы все-таки сунулись к запретной звезде? Созвездий мало, или дальность ваших перелетов ограничена?
– Для нас достижимы любые, даже самые отдаленные звезды. А твое созвездие указали нам магические карты, в которые играет командор отряда перед каждым походом. Таковы наши обычаи, эрл Юрг.
Он быстро глянул на нее, словно проверяя, не ослышался ли – ведь она назвала его по имени, которого он ей вроде бы не называл.
– А я, оказывается уже представлен, – пробормотал он. – В таком случае, как я должен называть тебя? В традициях нашей планеты уж если я – волк, то ты должна называться Красной Шапочкой.
Она уловила иронию в его голосе и гордо выпрямилась:
– Я – Сэниа-Юрг, – проговорила она, не называя своего утраченного титула. – И вот уже два часа, как… твоя жена.
– Прими мои поздравления! – раздался голос второго пришельца, с которого только что успели снять магический шлем.
Это были первые слова, произнесенные Юханом на джасперианском языке.
3. ЗАМОК И ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Горизонт осветился дальней зарницей, и в путанице мерцающих вдали заводских огней встал небольшой дымный факел.
– Сиятельный эрл, – проговорил Юхан, наслаждавшийся ночной прохладой у ажурной оконной решетки, выточенной из душистого древа. – В твоих ленных владениях опять короткое замыкание.
Вокруг факела поднялась пенная метель, подсвеченная огнем – и снова стало темно.
– Перебьюсь, – отмахнулся сиятельный, валявшийся, не раздеваясь, в своей роскошной постели под балдахином. – У них противопожарная автоматика – во! Не в пример нашей.