— Я-то замолчу, — не унималась Суматика, — но разве ваша бледность и томный вид ничего не скажут махарадже?
— Подожди, сейчас оторву тебе болтливый язык! — с угрозой произнесла Мурадеви и поднялась.
— О чем ты говоришь, Суматика? — спросил раджа, удерживая Мурадеви. — Что она хочет скрыть от меня?
— Махараджа! — отметила Суматика. — Сколько бы мы ни скрывали, у госпожи все равно родится воин. А его от вас не спрячешь.
Слова Суматики удивили и обрадовали Дханананда.
— Неужели, Суматика? — проговорил он. — У госпожи родится… воин? Это большая радость для меня. Я должен тебя отблагодарить.
Тут раджа заметил, что глаза Мурадеви полны слез.
— Милая, — сказал он, — я так рад, что у нас будет сын. Почему же ты плачешь? Тебя это печалит?
Мурадеви ничего не ответила, только молча вытирала слезы концом покрывала. Она плакала все сильнее, и раджа, огорченный, стал ее утешать.
— Почему ты плачешь? Что с тобой? — ласково говорил он. — Скажи все без утайки. Ведь я счастлив узнать, что ты ждешь ребенка. Теперь наша любовь станет еще сильнее, а ты такая грустная. В твоих глазах слезы печали, а не радости. Мне очень тяжело, поверь, а ты молчишь. Зачем ты меня мучаешь? Ну, говори же. Почему плачет твоя госпожа, Суматика?
— Причина-то одна, махараджа, — ответила служанка. — Госпожа думает, что как много лет назад, так и теперь…
— Замолчи! — крикнула Мурадеви. — Не болтай глупостей.
Суматика сразу же умолкла.
— Что же это такое? — сказал раджа, повернувшись к Мурадеви. — Сама ничего не говоришь и другим не даешь. Продолжай, Суматика. Я тебе приказываю.
— Господин, — смущенно начала Суматика, — как мне быть? Махараджа приказывает одно, махарани — другое. Но вас я не могу ослушаться, господин. Госпоже, видите ли, кажется, что рождение ребенка ничего хорошего никому не сулит.
Но тут служанка замолчала: Мурадеви, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась. Махараджа нежно обнял ее.
— Как же так, милая? — тихо проговорил он. — Мы ведь решили не вспоминать прошлого. Пусть оно канет в вечность. Зачем вновь предаваться мрачным мыслям? У тебя нет причин быть печальной.
— Нет, повелитель, это не так, — сквозь слезы ответила Мурадеви. — Теперь случится то же самое, что и тогда. Завтра вы уйдете отсюда. А я знаю коварство Ракшаса. Мне кажется, что он решил во что бы то ни стало разлучить нас на некоторое время, а потом помешать вам вернуться сюда. Пока я рядом с вами, он не может говорить обо мне все, что ему вздумается. А когда вы будете вдали от меня, дело другое. Помеха будет устранена, и он сумеет настроить вас против меня. Ах, я не знаю, как мне жить здесь, когда вы уйдете! Передо мной так и стоит то, что случилось шестнадцать лет тому назад. Господи, зачем я родилась! И почему из-за меня гибнут наши дети?!
Лицо Мурадеви выражало неподдельное горе, и раджа не знал, как утешить ее.
— Я никуда не пойду. Ты довольна? — сказал он наконец. — Не будешь больше плакать? Я соберу совет здесь, ты согласна?
— Нет, нет. Это ни к чему, — проговорила Мурадеви, вытирая глаза. — Идите в совет, как решили. Но помните, что вы должны вернуться сюда несмотря ни на что. Министр готов на все, чтобы помешать вам это сделать.
— Помешать мне?! — воскликнул со смехом раджа. — О чем ты говоришь!
— Да, да. Он сможет помешать вам, — тихо продолжала Мурадеви. — И я очень боюсь того, что случится со мной после вашего ухода. Тогда убили моего ребенка, а меня бросили в тюрьму. Если теперь повторится то же самое, пусть и меня убьют. Это моя единственная просьба.
Мурадеви склонилась к ногам раджи и громко зарыдала. Дханананд был в полном замешательстве.
— Раз ты так говоришь, я не пойду, — ответил наконец он.
— Нет, нет, — возразила Мурадеви, поднимая голову. — Не делайте этого. Если вы не исполните своего обещания министру, винить будут меня. Когда Ракшас узнает, что вы остались, он назовет меня коварной лгуньей. Ведь, в его присутствии я не возражала против вашего ухода. До этого дело доводить нельзя. Раз вы обещали, нужно сдержать слово. Если вы еще любите меня… О себе я не беспокоюсь, я тревожусь за вас.
В порыве нежности раджа крепко обнял Мурадеви.
— Не беспокойся, — проговорил он. — Я пойду, раз ты меня просишь. Но пробуду там недолго и скоро вернусь.
Теперь, узнав, что у Мурадеви будет ребенок, Дханананд был счастлив. Он любил Мурадеви еще сильней. Он говорил ей о своей любви и о том, что немедленно исполнит любое ее желание.