Рома похлопал друга по плечу. Тот обернулся, словно попрощался, открыл дверь и вышел. Он слушал Софию, будто силился её понять, она же тараторила без умолку, горячо и страстно, активно помогая себе жестами и тем нарочно сбивая противника с толку. Ну и выпуская, разумеется, пар за эту сволочь Марио, который до сих пор не сподобился даже на смс-ку.
— Guidi come un deficiente! Non hai le mani, o gli occhi ti mancano?! Che idioto ti insegnava a pilotare una macchina?! Ecco, guarda, cos’hai fatto – hai rotto tutto![21]
-----------
[21] "Посмотрите", — так бы выкрутился переводчик за кадром. Мы же позволим себе полный текст: "Водишь, как дефективный! Ты безрукий, что ли, или глаз у тебя не хватает?! Какой идиот учил тебя управлять машиной?! На, посмотри, что ты сделал — ты же всё сломал!"
-----------
София красноречиво указала на расцелованный бампер. Герман понимающе выпятил губу, потёр лоб, кивнул...
За происходящим внимательно следила парочка с заднего сиденья:
— О чём кричат нерусские? — спросила девушка своего Романа.
— Тщщ! — шикнул тот, вслушиваясь в софийские эскапады.
— O, Madonna, non sopporto questo! Inoltre, anche sta annuendo. Ѐ incredibile! Ѐ impossibile! Ha sottoportato ai pericoli due donne carine, rotto la macchina e ancora sta ritto e fa la finta di capisce qualcosa![22]
Герман подумал-подумал да и ответил:
— Signorina, calmati, sci-sci, tranquilla! Capisco tutto che vedo e sento. Era la colpa mia, ma poi, questo vale per gridare contro me a squarciagola?[23]
-----------
[22] «Это невероятно», — такими словами сохранил бы переводчик лицо благочестивой Софии, но мы за полную достоверность, поэтому: «Матерь Божья, я этого не вынесу! Он ещё сидит и кивает! Это невероятно! Это немыслимо! Подверг двух милейших дам опасности, сломал машину и сидит себе ровно и делает вид, что понимает что-то!»
[23] Сударыня, успокойтесь, тише. Я понимаю всё, что вижу и что слышу. Я виноват, но оно стоит того, чтобы кричать на меня во всё горло? (ит.)
-----------
Говорящих на итальянском языке мы каждый день в булочной по несколько встречаем, а тем паче тут, на подмосковной трассе – просто некуда плюнуть, верно? София же настолько отвыкла от российской действительности, что так и застыла на месте с открывшимся для ругани ртом.
— О чём говорят-то, спрашиваю? — не унималась девушка в гетрах.
— Да тише ты! — не выдержал Роман. — Не видишь, знакомятся!
Между тем, экспрессивная итальянская поза Софии заменилась сдержанной русской. Смутившись, она лёгкими оборками привела себя в порядок и растянулась в певучей улыбке.
— Sofia, — протянула она Герману руку.
— Ermanno, — ответил пожатием тот.
Из автомобиля Германа высунулась девичья голова.
— Да говорите ж вы по-человечьи, Дольчегаббана вас побери! Номера-то российские у обоих!
Только здесь София и Герман осознали всю анекдотичность ситуации, расслабились и разрядились в непринужденном смехе.
— Гера по-нашему, — поправился Эрманно.
И они ещё долго смеялись, как будто нарочно затягивали весёлость момента, чтобы подольше рук не размыкать. И не размыкали...
У столкнувшихся машин, где кучкой топтались Роман, его девушка и мама Елена, суетились представители двух конкурирующих страховых компаний: вёрткий тридцатилетний мужчина, молодость которого уходила корнями в Одессу, и Инна, уже знакомая вам по порядку изложения, но ещё не знакомая Софии по порядку действий. Инна фотографировала, Одессит записывал в блокнот.
— Ну, что – всё понятно, — подвела итоги Инна. — Обычный страховой случай. У вашего клиента предусмотрен, так что платите вы́.
Одесситу долг велел сопротивляться:
— Мадам, я таки извиняюсь!
— Что? — откинула чёлочку Инна, готовая сражаться.
Одессит высказался:
— Ах, мадам, я вас так уважаю и в вашем марафете нахожу вас просто рыбой, но шо, позвольте, извиняюсь, значит – будете платить? Тут же, как божий день, нарушение правил дорожного движения у мамочки – то есть, вашей, на минуточку, клиентки.
Инна набычила лоб, собрала его в гармошку, плюнула на пальцы и этими пальцами взлохматила стопку печатных листов договора.
— Что ж, — со значением сказала она, — может, вы там у себя напрочь забыли русский язык – ну так я вам напомню...
Страховщики продолжали спорить, а София и Герман прогуливались на удалении, говорили о вкусах, чуть ли не о поэзии и почти об искусстве. Герман поинтересовался:
— А почему Италия, кстати?
— Ну, я закончила архитектурный, и решила закрепить знания на практике. Теперь у меня сертификат из страны, в которой в архитектуре понимают, как нигде.
Она не стала открывать всей правды первому встреченному италофилу, но тот всё равно протянул ей руку. София посмотрела на этот жест иронически, с непониманием: