— Ты извини, что так вышло, но...
Полина достала из сумочки мятную конфетку:
— Всё хорошо, кофе с арманьяком выпьем в следующий раз.
И положила её себе на язычок.
— Я бы подвёз тебя, но...
— М, не беспокойся.
— Миша! — позвал Герман.
— Не надо хлопот, Гера, правда.
— Да ну, какие хлопоты, о чём ты! Ты только не грусти, Полин, прошу тебя. А то мне как-то неспокойно.
Полина приблизилась к Герману так, что почти коснулась его губами:
— Это большой соблазн для женщины иметь мужчину, который за неё переживает...
Глава 9. Сюрприз
На зов руководителя явился Миша. Тот дал ему знак проводить гостью, а сам, наскоро с ней попрощавшись, устремился в Офисную зону. Он был так боек и шустёр, что, когда в кабинет пожаловал я, он уже заталкивал в бокал с арманьяком окурок с лёгкими следами помады.
— У тебя есть минута, — бросил Герман, проходя по кабинету к рабочему месту Романа и снимая на ходу пиджак. Но кому и когда, кроме диарейщиков, спешка помогала? Естественно, завозился, запутался в рукавах.
— Ну, вот что ты за человек такой? — поморщился Роман. — За арманьяк же евры плачены...
— По старому курсу – не жалко. Сорок секунд!
— Ну-ну, давай-давай.
Роман поднёс бокал к носу, сморщился, глядя то ли на вымокший сигаретный окурок, то ли на губные следы Полины на нём, фыркнул. Он потянулся рукой вниз, под стол и достал два чистых бокала. Герман намеревался повесить пиджак на спинку кресла, но жажда экзекуции поторапливала его, и он просто швырнул пиджак, как попало, и принялся расстёгивать рукава сорочки.
— Даже если в Италии пошёл густой снег, а ты вернулся, чтобы взять пальто и валенки – это не смягчит твою участь.
Роман, откинувшись в кресле, с уничтожающим оппонента спокойствием разливал янтарный напиток по широким бокалам.
— Слушай, а твоё кресло поудобней моего! — поёрзал он, отвлёкся на монитор и вдарил по клавиатуре. — Мат! Хе-хе. В восемь ходов. Нет соперников у Романа Петровича, нет. Школота! В крестики-нолики с ними только играть...
Он приподнялся в кресле и протянул Герману один из двух бокалов. Тот был занят закатыванием рукавов, но мельком всё же бросил взгляд на предложение:
— Поразительно, на что человек тратит последние секунды своей жизни.
— Да успокойся ты! — зевнул Роман. — Меня депортировали из страны.
Герман так и застыл с недозакатанным рукавом. Роман, держа бокал для него на вытянутой руке, со смаком прихлебнул из своего:
— Класс!
— Тебя – что? — опомнился Герман.
— И аннулировали визу.
В голове это не укладывалось. По сравнению с тем, что разыгрывалось в тот момент у Германа в мозгу, прежние словечки «бедствие», «крушение», «труба» и «полная жопа» были просто болтовнёй о погоде.
— Тебя, депор..? Оспади, Пятачок, тебя-то за что? Ты что – лопнул воздушный шарик их любимого размера??
— А что это ты думаешь, меня не за что депортировать? — Роман вышел из-за стола и вложил бокал Герману в руку: — Держи. За участие в футбольных беспорядках.
— В чём? — хлопнул Герман глазами. — Я не верю ушам!.. В беспорядках??!
Роман вернулся к столу и непринуждённо закусил шоколадом:
— Сначала я просто кричал «Merda, Roma!»[30].
— «Merda, Roma!»? Мадонна! В городе, где даже полицейские болеют за «Рому», ты кричал «Merda, Roma!»???!
— Конечно, я кричал «Merda, Roma!»! Мы с Джанфранко пошли на дерби «Рома–Лацио» – это твоя была идея, между прочим, – все тифози на нашем секторе кричали «Merda, Roma!», и Джанфранко, представь, кричал «Merda, Roma!», а я что, по-твоему, должен был кричать – «Merda, Lazio!»?!! [31]
-----------
[30] «Сдохни, Рома!» (ит.), где «Рома» — римский футбольный клуб регулярного чемпионата Италии.
[31] «Сдохни, Лацио!» (ит.), где «Лацио» — футбольный клуб, представляющий регион, столицей которого является Рим. Фанаты обоих клубов известны непримиримой враждой друг к другу.
-----------
Герман приложил бокал ко лбу.
— Это немыслимо...
Он был обескуражен и бессознательно двинулся к кулеру с водой. Роман продолжал:
— Потом я кричал «Наших бьют». Это было уже за пределами стадиона. А потом я загремел в участок.
Герман набрал воду из кулера прямо в бокал с арманьяком, ослабил галстук, смочил пальцы, промокнул ими шею, щёки, лоб:
— Где ты, естественно, кричал «Волки позорные!»...
— Ну, разумеется, — развёл руками Роман. — Однако там...
— Кого я воспитал!
— Ты дашь мне договорить?
Герман сделал глоток и поморщился, глядя в бокал с разбавленной жижей:
— «Дадим отпор душителям всех пламенных идей!» – это про тебя строчка.