— Файл «Милано Чентрале», per favore, — попросила его София, а комиссии добавила: — Извините.
Она устремилась через подиум на кафедру, в то время как Гера и Роман, «грели» руки о буфетные стаканы с чаем и лимоном, сидя с повисшими носами в креслах зала ожидания. Друг на друга друзья не смотрели. Друзья смотрели перед собой, в трагичном отупении проглатывая слюни.
— Ну, что скажешь? — проглотил свою слюнку Роман.
— Я всё уже сказал. С кафедры. Только что. Теперь же я с удовольствием послушал бы тебя.
— А что тут слушать, Гер? Ну, виноват. Карьере предпочёл любовь. Но тебе, мой друг, желаю не вставать перед этим выбором никогда...
А София поймала кураж. А София стояла с микрофоном. А София произносила слова, и речь её, как синяя птица, взмывала к потолку, и пёрышки удачи сами падали в руки чиновников с осознанием, как им повезло с этим претендентом. Сбоку на экран проецировались 3d-визуализации Миланского вокзала и таблицы с цифрами. София сопровождала их комментариями:
— Данные расчёты позволяют планировать пассажиропоток до 350 тысяч человек в сутки. Это число может варьироваться, и проект может корректироваться в зависимости от потребностей в железнодорожных перевозках...
В это время Герман и Роман всё ещё чахли в креслах. Стаканы как были полны, так и оставались. Роман что-то медленно пережёвывал:
— То есть, оповещение о переносе конкурса она получила от тебя. Понятно. Рыцарь, короче. Дон Кихот. И куда нам теперь, Дон Кихот? На какие мельницы бросаться?
— Ты герой другой истории, Ромео, — осадил его Герман. — Тебя будет кормить твоя Джульетта. Судя по книжке, ядом.
Рома даже поперхнулся. Он закашлялся, полез пальцами в глотку и вытащил пожухлую, бесформенную, как тряпочка, дольку лимона. Мотая головой от недоумения, он запил кашель чаем. Гера с безразличием похлопал его по спине:
— Ладно, ладно. Беру тебя в оруженосцы и нарекаю Санчо Панса.
— Полегчало! — отвёл руку рыцаря оруженосец...
В зале для презентаций лица членов комиссии освещались радостью и светом от экрана: здесь внимали голосу Софии и её картинкам.
— А поддержав фасадные и интерьерные решения местным фольклорным колоритом, — радовала заказчиков она, — мы добьёмся того, что вокзалы будут выражать статус и культурную значимость каждого конкретного города.
Члены комиссии шушукались между собой с большим энтузиазмом. Главный член, Чиновник, уважительно хлопну лопухами ладоней друг о дружку, и его поддержали другие...
Герман закинул пиджак за плечо.
— Пойдём, — позвал он соратника, — подвиги зовут. Ветряные мельницы с наскока взять не удалось, но ипотеку, слава богу, ещё хоть как-то выдают и квартирки с горем пополам, но покупают – продержимся.
Роман поднялся, и вместе они вышли в коридор, и побрели по этой длинной, пустынной окопной кишке, как два бойца, оставшихся в живых из всего батальона...
В зале не смолкал одобрительный шум. Работа кончилась, настала пора расслабляться – и служба сервиса понесла напитки. Вслед за напитками выкатились лёгкие закуски. Все поднялись со своих мест с шумом ещё более одобрительным. Софию поздравляли, но ей не было так радостно от победы, как представлялось. Фужер в её руке потёк прохладною слезой, ощутив себя ненужным.
А в это время, как Дон Кихот и Санчо Панса, чужие в сказке о Золушке, брели по коридору Герман и Роман. И прах непокорённых высот, которых они могли бы достигнуть на лопастях ветряных мельниц, осыпался с их плеч на чистый паркет городской администрации...
Выпив для бодрости и по привычке закусив, на кривой козе подкатил к Софии Тип – лис о тридцати семи годах, который ещё во время её выступления оценивал не только её интеллект, но и каскад её итальянской фигуры.
— Простите – София? — уточнил он.
— Да, — ответила София.
— Поздравляю, — пожал Тип девушке руку. — Победа ваша по праву.
— Спасибо.
Тип хотел сказать больше, но София постоянно отворачивалась. И всё-таки он уловил момент:
— А что вы делаете сегодня вечером?
Девушка не поняла:
— Простите?
Тот пояснил:
— Я хочу пригласить вас поужинать со мной.
Предложение немного обескуражило Софию.
— И всё?
— А то и позавтракать, — нашёлся Тип.
София задумалась. Я сжал за неё кулаки: «Ну же, милая, решайся! Этот момент сейчас пройдёт и больше не появится! Девочкам тоже нужна храбрость. И ты потом будешь корить себя, если не осмелишься».
И тут София впервые отхлебнула. Чтобы продолжить разговор, она отправилась к микрофонам. Она попробовала настольные, но все они были отключены, тогда она снова встала за кафедру и снова взяла слово: