Тип положил ногу на ногу и смахнул с брюк возможные пылинки:
— Я предлагаю эту схему вам от лица, в отношении которого слово «противозаконная» не применимо.
София не отступала:
— Но оно применимо в отношении меня и моих друзей.
— Ну, — пожал плечами Тип, — не разбив яиц, омлет не приготовишь.
— Яйца – это я и мои друзья, как я понимаю?
— Вы как-то слишком всё усложняете, София – зачем?
— Затем, что в этой сложности скрывается дьявол. И я его найду.
София не была настроена разговаривать конструктивно. И Тип видел это. Он уже готовился к последнему способу убеждений, не исчерпав, однако, надежды уладить всё «мирным путём». Он поднялся с дивана (от греха подальше) и изрёк:
— Послушайте, София. Риск сугубо теоретический – и в нашей практике он ещё ни разу не оправдался. Сумма же вашего гонорара за вокзалы, который будет принадлежать вам полностью – штука вполне реальная. Всю длину цепочки её ноликов вы увидите уже завтра утром, если я не ошибаюсь, когда деньги поступят на ваш расчётный счёт.
— Я надеюсь, — кивнула София.
— Речь идёт о сумме с восемью нолями. Но что скажут ваши друзья, когда от этой цепочки отпадёт хотя бы один нолик? Как, вы считаете, они прокомментируют вашу заботу?
— Я думаю. Они поймут.
— Ну-ну...
Тип выдохнул вверх, остужая лоб. София задумалась. Но вдруг как будто что-то прояснилось в её трезвой голове. Она отставила в сторону стакан и перешла в наступление:
— Скажите, а предприятие по устройству федеральной трассы на восток – тоже было организовано вами?
— Да. А что?
— А то, что двое поехали на восток совсем по другой дорожке и уехали по ней на 15 лет с конфискацией! Игорь, вон, знает. Он сам пересказывал мне ваши поэтические поэмы о «теоретическом» риске, а я тогда ещё не понимала аллегорию про яйца...
Герман ехал в машине и уже поворачивал на знакомую парковку. Но припарковаться ему въехать не дали – ведомственная, мол. Чертыхаясь, Герман отвёл машину в соседний двор, а оттуда пешочком, я бы сказал – ускоренным пешочком двинул к зданию городской администрации, периметр которой обслуживали мойщики в оранжевых жилетах и бейсболках...
В кабинете Игорь жадно грыз ногти, вслушиваясь в каждый звук из-за замочной скважины...
Расстёгивая пиджак, Тип прохаживался вдоль комнаты с пустым стаканом:
— София, вы, наверное, так и не поняли, что этот конкурс был уникальным. Никогда прежде такие подряды и даже подряды, в сотню раз меньшие, не разыгрывались среди дилетантов.
София попыталась возразить, но Тип заткнул её напором горла:
— Молчите! Это бизнес очень серьёзных мужчин, которые друг друга в фундамент готовы бетоном залить за подобные заказы! Но что поделаешь, общественный проект, дана команда «сверху» – и к проекту подключили желторотых юнцов, которые даже правилам хорошего тона не успели обучиться. — Тип наклонился к Софии, к самым губам. — Поправьте меня, если я неправильно понял: делиться вы не хотите и брать на подряд нужную организацию тоже не желаете, так?
— Почему же, нужную возьмём. Но нужную нáм – для строительства не только вокзалов, но и нашей репутации. Видите ли, Артём, хороший тон это не тот, с которым шобла пещерных гоблинов делит наживу, а тот, с которым обитатели равнин – то есть, простые люди – поют славу стране за то, что она их уважает и позволяет уверовать в справедливость. Мне жаль, что вы не усвоили это к своим годам, а теперь уже, как говорится, ума не прибавишь.
Тип был уязвлён:
— Всё сказали?
— Не всё, но вам хватит.
— Я вас понял. Надеюсь, и вы понимаете, что просто так я не отступлюсь.
— Чего же вы хотите ещё?
Тип оставил бокал на столе и наступил на Софию с намерениями, которые не мог бы прочитать только слепой. А камера не слепая – она всё видит.
София поднялась с дивана – напуганная и как будто даже лишённая инициативы:
— Даже не думайте!
Тип не хотел прибегать к силе и рассчитывал на здравый смысл:
— Милая леди, вы хотите получить всё за ничего. Но вы же не девочка – вы понимаете, что так не бывает. Поступитесь хоть чем-нибудь...
Игорь тяжело сопел у двери. С носа капало. Трясущимися и непокорными пальцами он потянулся к дверной ручке – сейчас он как откроет эту дверь да как ворвётся благородным принцем в алом плаще заступничества и гнева!..
— Не приближайтесь ко мне! — слышал он голос Софии.