— У тебя есть муж, — ввернул Герман.
Полина грустно ухмыльнулась:
— Муж...
Она сделала ещё одну попытку накрыть ладони Германа своими – на этот раз успешно. Кажется, Герман сам удивился тому, что ей это удалось.
— Гера, я люблю тебя.
Полина увидела, что шокировала молодого человека своим откровением, и поспешила договорить, пока он не сбежал или не наделал ещё каких-нибудь глупостей:
— Я знаю, знаю, это непонятно и сразу сложно принять, но, Герочка, поверь, ты мне очень нужен.
А Герман, если честно, прибалдел:
— Полина, это невозмо...
Дослушивать отрицание Полина не стала – ей и самой было ещё, что сказать:
— Через будет ещё один тендер. Повторный. Герочка, я знаю, как вернуть вам этот заказ. Я всё сделаю, чтобы ты победил, обещаю – он будет твой. Только, пожалуйста, услышь меня и не спеши с выводами...
А любящая женщина и добрая хозяйка София, ничего не подозревая, выкладывала на ленту кассы разные вкусняшки, каждого по два – для себя и для любимого мужчины, с которым жила и хотела жить до старости и дальше...
Вечерний город, притихшие скорости, смягчённый шум.
Размытый огонёк света постепенно взял фокус на иллюминацию, за которой открывался фасад Большого театра. Слышался плеск фонтана. По кромке его чаши прохаживалась София. Она была одета элегантно, но без вызова – как молодая девушка с европейским вкусом. Она была счастлива. Даже если не над чем было смеяться – улыбка всё равно трогала её губы и глаза. Ниже её страховал Герман.
— Какая чудесная погода! — повела носиком София.
— Да, — улыбнулся Герман, но улыбка получилась какой-то натянутой, напряжённой – он волновался.
А Софии было хорошо! Она глотала сентябрьский воздух жадно и сладостно:
— Жаль, что фонтаны скоро отключат.
Кавалер был немногословен:
— Да...
София вздохнула смешанным вздохом сожаления и счастья и ушла вперёд. Герман немного отстал, потому что никак не мог справиться с волненьем.
— Софи...
— Sì, amore mio.[42]
-----------
[42] Да, любовь моя... (ит.)
-----------
— Софи, обернись, пожалуйста...
София обернулась, сияя от любви и предвкушения чего-то прекрасного.
— Софи... Нежная моя и милая Софи... Ты... Прости, ты больше не можешь быть моей девушкой.
Личико Софии – такое светлое, такое упоенное счастьем – вдруг исказилось от шока и застыло в ледяном недоумении. Стоп-кадр!..
Это было жестоко. Очень жестоко. Я не понимаю, откуда в людях столько жестокости! Зачем? Кто вас ей научил? Почему вы не щадите друг друга? Почему не можете без вот этих своих выкрутасов?! Неужели нельзя попроще как-нибудь, без оригинальностей?!.. Невозможно! Прям, бесит! Уйду я от вас, доиграетесь...
Роман деградировал. Заросший, нечёсаный, немытый, исхудавший, побледневший от плохого питания и отсутствия прогулок на воздухе он чах в своей квартире перед монитором компьютера, зачарованный им, как крольчонок глазами удава.
Я вспомнил, как надо в такой ситуации: Лазарь, встань и иди. Лазарь, встань и иди! Лазарь!.. Ёлки-палки, даже с мертвяком это срабатывало. А этот не слышит. Интернет, чё! Бесполезно пытаться...
Юля отчаянно поддерживала в Ромке хоть какую-то жизнь. Она готовила ему яичницу по вечерам, а по утрам ставила советские мультфильмы. Сейчас она подошла к нему с тарелкой гречневой каши, зачерпнула ложкой и впихнула ему в рот:
— На, поешь хоть раз по-нормальному!
Роман заглотил ложку без интереса. Жевал, глядя в экран, а пальцы метались по клавиатуре. Юля помешала, набрала следующую порцию с горочкой и снова вложила её за щеку любимому мужчине.
— Давай, дальше сам.
Она поставила тарелку на стол перед Романом и ушла вглубь комнаты, где её ждал пылесос.
— О! Нашёл!.. — перекричал Роман пылесосовы вопли. — Оклад приличный, график удобный, постоянка, место – Москва-Сити. Супер! Юля, слышишь?
Юля остановила уборку.
— А? — спросила она.
— Я говорю, супер! Вакансия называется «Юрист на международные проекты: Бразилия, Индия, Китай»...
Дипломированный юрист-международник подошла к архитектору:
— Ты что, Ромео, оборзел, что ли, вконец?! Ты почему не ешь ничего? Ты оставил меня без мужчины на работе – теперь без мужчины в доме хочешь оставить?