Взлохмаченный и плохо убранный, страшно уставший за ночи Герман всё ещё стоит с ополовиненной бутылкой виски в одной руке и телефоном возле уха в другой. За это время он ни на дюйм не сдвинулся с места.
— Я готов, да, — говорит он в трубку. — Координаты у меня, да, всё нормально... Нормально, я говорю!.. Почему я пьяный? Я трезвый!.. Да нормально я говорю!.. Ничего у меня не заплетается!..
Сейчас самое раннее утро. Над никогда не спящим, но к рассвету всё-таки уснувшим городом парит четырёхметровая змейка из разноцветных шариков и несёт бесстрашного плюшевого мишку, объясняющегося Софии с футболки в любви.
Сева активно хлопочет, открывая и закрывая двери грузовичка, набитого огромными рюкзаками. Он недоволен:
— Босс, ну ё-моё, я чё – не слышу? Я же просил – никаких стимуляторов перед полётом! Это же воздушный шар: корзина, как сопля в воздухе болтается, никакой опоры! Я не буду отвечать – я с тобой не полечу!
Герман гарантирует:
— Всё под контролем, Сева, не кипятись, ей-богу. Это не стимулятор – это смелость, растворённая в жидкости. Твой босс хоть и «мужчина хоть куда», но высоты боится, аки страус... Ага, тот самый, Иоганн Себастьян. Ладно, хватит болтать – полетели... Ну, поплыли, поплыли! Ромка там? Всё, вперёд, — он взбалтывает бутылку, — к новым высотам!
Сева расстроен. Лететь с пьяным на борту он не хочет. Но как отказать?.. Он захлопывает двери грузовичка, отряхивает руки, а из окна водителя, повесив локоть на стекло, командует Рома:
— Ты, Сев, это – субординацию-то блюди: что для тебя стимулятор, для начальника – аккумулятор! Запомни и садись в машину.
— Я-то блюду, я-то блюду! — капризничает Сева. — А вот там, — кивает он наверх, — там разбираться не станут, кто начальник, а кто не начальник. Пьяный – ветром вон из корзины!
— Да от любви он пьян, от любви, — объясняет ему, как прописную истину, Рома, — как ты не понимаешь? Эх, мальчишка. Садись давай в машину, поехали!
Сева забирается в кабину:
— Чё это я – мальчишка-то?
— А то, что ты ещё не созрел.
— Чё это я не созрел-то?
— А то, что рядом с тобой такая... Ди́на сидит! Такими... глази́щами на тебя смотрит! А у тебя всё инструкции какие-то, — Роман кивает наверх. — Хотя ты прав, знаешь, инструкция есть инструкция: на работе думаем о работе, на работе – ни-ни!
Рома жмёт на газ, и машина уезжает...
Елена приближается к кровати, на которой, сложив руки за затылком, улыбается и сверкает глазами всем довольный Джанфранко. Она садится на край и поднимает вопрос, давно, но тайно, её волнующий:
— Ma che, Gianfranco, dicono che, preferisci donne di età elegante?[49]
Джанфранко не стесняется:
— Le non preferisco, le amo.[50]
— Va bene, — соглашается с поправкой Елена, — le ami. Ami tutte?[51]
Джанфранко приподнимается на локте, готовый встретить отповедью эти грязные наговоры:
— Mamma mia! Madonna! Tutti i santi! Chi dice?[52]
Елена пожимает плечом:
— Dicono così.[53]
-----------
[49] А что, Джанфранко, говорят, ты предпочитаешь женщин элегантного возраста? (ит.)
[50] Не предпочитаю, а люблю. (ит.)
[51] Хорошо, любишь. Всех? (ит.)
[52] Мать моя! Богородица! Все святые! Кто говорит? (ит.)
[53] Говорят. (ит.)
-----------
Она смотрит на него улыбкой Джоконды, за которой непонятно, что на самом деле прячется: сочувствие, ирония, осуждение или кокетство. Ему же важно, чтобы за ней не скрывалось ничего, кроме кокетства, и он готов ради этого напрячься:
— Allora, ti spiego. Non le amo nel senso di passione, no! Ho solo bisogno di una moglie. Ma chi già avere figli. Ho anche i bambini, quindi non voglio giovane di partorire e di aspettare la mia morte per ottenere i miei milioni. Ho bisogno di una calma, saggia, gentile, bella hostess, che mi capiscerebbe. La cercavo in Italia, ma...[54]
Джанфранко встаёт на ноги, подходит к столу и берёт с тарелки кусок пирога.
— Non cʼè nessuno in grado di fare queste torte di casa![55] – Кусает, но пирог не кусается – сухой. Джанфранко кладёт его обратно. Жамкает губами, думая, что ответить. И отвечает, как джентльмен: – Ed anche come questa non si può cuocere![56]
-----------
[54] Хорошо, я объясню. Я люблю не в смысле страсти, нет! Мне просто нужна жена. Но у которой уже есть дети. У меня тоже есть дети, поэтому мне не нужна молодая, чтобы рожать и ждать моей смерти, чтобы получить мои миллионы. Мне нужна спокойная, мудрая, нежная, красивая хозяйка, которая меня понимает. Я искал в Италии, но... (ит.)
[55] Там никто не умеет делать такие пироги! (ит.)
[56] И даже такие там никто испечь не сможет! (ит.)
-----------
То ли довольная ответом, то ли шуткой Елена заливается смехом, хватает Джанфранко за талию – и, хохоча, вместе они заваливаются на постель.