Глава 30. Хранитель
София бежит, держит возле уха телефонную трубку без шансов дозвониться, вытирает слёзы на бегу. А прямо над ней, в чистом небе, парит воздушный шар, волоча за собой Германа, болтающегося над бездной, как заячья шкурках в орлиных когтях.
Совершив героическое усилие, Сева таки втаскивает начальника с куском транспаранта обратно в корзину. Ура! Пусть баннер расчленён, но сами целы. И вроде бы дух можно перевести, но:
— А-аааааааа!!! — вопит Сева, вперившись в свои скрюченные пальцы.
— А-аааааааа!!! — вопит Герман, тыча ему за спину.
Потеряв управление, шар ушёл в зону встречных потоков, откуда на него прямым курсом, как пиратская каравелла на судёнышко рыбака, надвигается четырёхметровый змеище из надувных разноцветных шаров с плюшевым медведем-убийцем, скривившим морду в кровожадной ухмылке.
Сева оборачивается назад.
— А-аааааааа!!! — вопят они с Германом в два горла.
Сева успевает увернуться, а вот Герман, лишённый подвижности из-за полотняного куска в руках, попадает подо все четыре роковых метра связки и маленькую футболочку с издевательски жизнелюбивой надписью «I Love Sofia», где слово «люблю» исполнено в виде сердечка. И по иронии судьбы, именно это сердечко, в которое он верил и в которое мечтал вернуть веру Софии, врезается ему прямо в мордасы и выбивает из корзины прочь. Баннер и человек разлетаются в разные стороны.
Перепуганный Сева кидается к краю корзины. Бутылка виски качается на противоположном краю и тоже переваливается за борт.
— Руку, босс, руку!!! — тянется Сева.
Но – поздно. Герман уже падает в пропасть, крича и в ужасе осознавая, что вот так нелепо начался отсчёт последних секунд его жизни.
Он уносится в свободное падение, и, приближаясь к земле, попадает в область приёма сотовой сети – в кармане его штанов начинает вибрировать телефон и играть музыка звонка, исходящего от Софии. Она уже почти выдохлась, встала, опустив головку. Но вдруг в её трубке раздаются гудки – дозвонилась! Она округляет глаза от счастья и улыбается с надеждой, буквально вжавшись в телефон:
— Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Герочка, ответь!
«Герочка» ей отвечает лишь падающим воплем:
— А-ааааааа!!!..
София не успевает понять, что к чему, не успевает даже голову поднять, как время замирает, и Герман зависает в полутора метрах до асфальта с перекошенной физиономией и спущенными на половину задницы штанами...
Словом, история эта могла бы закончиться очень трагично. И по злой иронии его погубило бы то, от чего он ждал спасения. Но зачем тогда нужен я? Стоп-кадр!..
На городской улице, как и ожидалось, застывают машины, птицы, фигуры людей. Чу, мимо них вышагивает кто-то – светловолосый, улыбчивый симпатяга-парень с двухнедельной бородой и серьгой с бриллиантом. Это – я. Сегодня для выхода я выбрал белый, крупной вязки кардиган поверх белой же футболки, мягкие светло-голубые джинсы и ботинки салатового цвета – моднявые, правда? Сейчас самое начало дня, прекрасная погода, и дышится легко, и двигается почти что воздушно. Пройдёмся не спеша – спешить нам некуда, всё под контролем.
Привет, мой птенчик. Ты, наверное, меня не узнаёшь, хотя мы много раз с тобой встречались. В разных ситуациях. Но погоди-ка секунду! Это я удачно подошёл... В этот самый момент злобный Сластолюбец ловит за шкирку Мальчугана, а прямо над ними в воздухе висит недопитая бутылка виски, из которой, расплескавшись, застыли на весу янтарные капельки ирландского напитка. Останавливаться здесь мы долго не будем – я только разобью эту бутылку мужлану о голову. Ха! Смотри, как смешно его глаза сбились в кучку, а пятерня сразу же разжала мальчишке воротник! Дело сделано, итак...
Я начал присматривать за тобой... Извини, притормозим – ещё одна мизансцена! У входа в гостиницу застыла Энетта в окружении гуляющих самцов. Она напугана. Бедная, потерявшая себя дурочка... Хочешь фокус покажу? Смотри, щелчок пальцев – и на её гладеньком, подколотом лобике вскакивает прыщ, противный такой, болезненный, багровый, налитый кремовым гноем. Мерзкий, отвратительный, на половину лица, но другой её не защитит, не погасит страсть в агрессивно темпераментных эстетах. Идём...
Я начал присматривать за тобой ещё раньше, чем твоя мама придумала, как тебя зовут. Я и сейчас – тот, кто остановит тебя по дороге к тому, чего тебе действительно не нужно. Я тот, кто будет упрямо мешаться тебе на пути, если лучший момент ступить на него для тебя ещё не настал. Тот, кто сидит у тебя за правым плечом, когда ты в пути. Кто, не церемонясь, разрушит твои маленькие планы, ради грандиозного замысла; кто подаст тебе сигнал очнуться и придаст решимости, если тебе вдруг её не хватает.