Я сказал Семену Кузьмичу, что этого мало. Белогвардейцев там втрое больше. Надо бы прихватить и Плясунковский красногвардейский эскадрон. Иначе неприятеля не одолеешь.
Но Рязанцев ответил с сожалением: Иван Плясунков только что отбыл с конниками в Кунью Сарму, где тоже нуждаются в нашей поддержке, и вряд ли он скоро вернется.
Добирались мы до Березова пешим ходом. Лишь больного Рязанцева усадили на коня. Он всю дорогу глухо кашлял.
Еще издали, на подступах к селу, разглядел я в бинокль, что площадь опустела. Но ближе к нам, возле самой больницы, было многолюдно.
Рязанцев послал Петьку Козлова в село — разведать, что там происходит и почему народ возле больницы топчется.
Петька из разведки возвратился очень скоро. Сообщил, что в больнице теперь офицерский штаб, а в подвале у них — тюрьма. Туда час назад доставили арестованных: избитого вчера председателя местного Совета и схваченных сегодня Топоркова с красногвардейцами.
Беляки чуть ли не под конвоем согнали к штабу жителей, чтобы у них на глазах расстрелять пленников. Пусть, мол, крестьяне посмотрят на казнь и запомнят на всю жизнь — так будет с каждым, кто большевик или большевиков поддерживает!
Семен Кузьмич выслушал все это. Потом передал своего коня Петьке и приказал:
— Скачи галопом в Пугачев, в уездный ревком! Отыщешь там комиссара Чапаева и отдашь вот это, — и он вручил Петьке наскоро составленную записку на клочке бумаги. — Нам без подмоги нельзя.
Ускакал Петька, а мы в заснеженной степи стали готовиться к наступлению.
Неожиданно я разглядел в бинокль мужиков у сельской околицы. Они гуртом двигались в нашу сторону.
Что бы это означало?
Протянул бинокль Рязанцеву. Он посмотрел и тоже удивился:
— Зачем они к нам? Может, от белых убегают?
— Да нет, — говорю, — не похоже. Медленно идут.
И вдруг… Что это? Позади мужиков — только в бинокль и разглядеть можно — прячутся вооруженные белогвардейцы. Как это я сразу не сообразил?!
Офицеры и солдаты штыками толпу подгоняют. Под дулами винтовок и наганов мужики идут.
Белогвардейцы верно рассчитали: мы не станем стрелять по безоружным людям. Скрываясь за их спинами, белые надеялись вплотную приблизиться к красногвардейскому отряду и атаковать нас.
Так бы, наверное, оно и случилось, если бы не мужество и сообразительность людей, которых белые гнали впереди себя, как стадо.
Когда офицеры выгоняли жителей за село, те еще не ведали, куда идут. Думали — на расстрел.
А когда увидели впереди красногвардейский отряд — сразу все поняли.
И тогда один из мужиков во весь голос крикнул:
— Ложись!
И сам упал первым.
За ним и остальные рухнули в снег. И стал виден белогвардейский строй.
— Огонь! — скомандовал Рязанцев.
Защелкали выстрелы, затараторил пулемет.
Воспользовавшись паникой в офицерских рядах, крестьяне стали торопливо переползать к нам.
Мы ворвались в Березово.
Впереди, за железной оградой, — больница, ставшая офицерским штабом. Там, в подвале, томятся наши товарищи. Необходимо было во что бы то ни стало освободить их.
Но тут больничные ворота распахнулись, и нам навстречу, сверкая саблями, выскочили офицеры на конях.
Я вскинул винтовку и выстрелил. Передний всадник выронил саблю и вывалился из седла. Лошадь поволокла его за собой: нога застряла в стремени. Остальные же офицеры помчались прямо на нас, врезались на полном скаку в наши ряды.
Я побежал, чтобы подобрать в снегу белогвардейскую саблю, и вдруг вижу: лошадь с подстреленным офицером ко мне скачет. Недолго думая, я отцепляю убитого от стремени, вскакиваю на коня и галопом — к нашим.
И тут слышу выстрел. Совсем рядом. По мне стреляют?
Оглядываюсь — дуло винтовки из плетня торчит.
Поворачиваю коня. И вдруг — новый выстрел. Снова мимо!
«Ну, — думаю, — сейчас задам перцу!»
Подскакиваю к плетню и вижу — на снегу съежилось что-то рыжее. Шерсть вздыблена. Должно быть, со страху. Зверь?
Склоняюсь с коня и кончиком сабли пытаю, что за диковина?
И тут «зверь» как вскрикнет человеческим голосом и вприпрыжку от меня.
Гляжу — да это же вовсе и не зверь, а мой бывший управляющий Тужилкин Иван Павлович! Сразу-то и не признаешь. Ишь как вырядился — в лисьей шубе и лисьей шапке.
Побежал он от меня что есть духу. А я — за ним вдогонку.
Все ж таки настиг я его. А он раз — шубу накинул на голову лошади. Она на дыбы.
Тужилкин воспользовался нашей заминкой и шмыгнул в ближайшую калитку.