Одна досталась моему сынишке — Васятке.
Он пять зим ходил в ней, пока голова его не стала больше, чем размер лисьей шапки.
С к а з в о с ь м о й
КРАСНЫЕ СОКОЛЯТА
Под нижней полкой с обувью дедушка Костя хранил небольшой сундучок, обитый железом. Однажды он достал из него пожелтевшую бумажку и протянул мне:
— На-ка, прочти, внучек, — сказал. — Это приказ нашего уездного ревкома. Еще в восемнадцатом году чапаенок Петька Козлов (никто, кроме него, в селе не умел на машинке печатать!) подарил мне этот документ, перепечатанный им собственноручно. Подарил, значит, для того, чтобы я всегда вспоминал красных соколят, с которыми мы в Липовке познакомились. Нас с Петькой штаб охраны революции направил тогда в чапаевский отряд бороться с липовскими контрреволюционерами.
Я взял бумагу и, с большим трудом разбирая поблекшие буквы, стал медленно, по слогам читать:
— «Ввиду возникшего в Липовском районе контрреволюционного восстания, закончившегося убийством некоторых руководителей местных Советов, революционный комитет сообщает, что с 1-го сего марта, впредь до особого распоряжения, Липовский район объявлен на военном положении. Для подавления контрреволюционного восстания мобилизуется вся Красная гвардия Липовского района. Вся власть в этом районе принадлежит военному комиссару Чапаеву, командированному Советом для подавления восстания. Все вооруженные силы этого района подчиняются его распоряжениям. Местные общественные и правительственные организации тоже обязаны беспрекословно подчиняться распоряжениям военного комиссара Чапаева. Не подчиняющихся его требованиям, сопротивляющихся Советской власти немедленно арестовывать и под усиленным конвоем отправлять в Пугачев».
— Грозный приказ, не правда ли? — спросил дедушка, когда я, взмокнув от напряжения, кое-как закончил чтение. — Мы с Петькой, конечно, гордились, что и нас позвали на такое важное боевое дело.
В Липовке, как и в Березове, чапаевцы очень быстро утихомирили мятежников. Крестьяне не знали, как и благодарить нас, своих спасителей.
Казалось, революционный порядок мы установили и можно отменять военное положение в районе.
В штабе был уже и приказ такой заготовлен. Петьке Козлову поручили на машинке тот приказ отпечатать.
И вдруг где-то неподалеку от штаба взрыв ухнул, пулемет застрочил. В чем дело?
Выбежали мы вслед за Чапаевым на крыльцо, а нам навстречу — местная учительница.
— В школе, на чердаке, — сообщила она встревоженно, — с пулеметом кто-то засел. Кинул гранату. Потом строчить начал…
Учительница повела нас к школе задворками.
Пришли. Петька увидел лестницу на земле. Мы ее подняли и приставили к чердаку. Осторожно взобрались наверх. Глядь, а там — ни души. Пулемет перевернут, отстрелянная патронная лента валяется.
— Наверное, он в школе, — воскликнула учительница. — А там детишки перепуганные…
И она бросилась к школьному крыльцу.
Мы с Чапаевым — за ней.
Открываем дверь в класс и кого видим? Рыжего Тужилкина Ивана Павловича!
Лежит он на полу в офицерской шинели и со связанными руками. На него грозно наседает веснушчатый пацан с ученической линейкой. Машет ею, словно саблей, и кричит:
— Только у меня пикни!
Но тому и пикнуть нет мочи: рот заткнут тряпкой, которой мел с доски стирают. Мычит что-то невразумительное и ногами дергает. Они у него тоже спутаны веревкой.
— Это и есть наш управляющий Тужилкин, — сказал я Чапаеву. — Но уже без лисьей шубы.
— Сколько лиса ни блудила, — ухмыльнулся Чапаев, — а в наши руки угодила.
Рядом, насупившись, стояли ребятишки. Кто палку в руках держал, кто полено, а кто и табурет. Бородатый школьный сторож охотничью двустволку на Тужилкина наставил.
— Крепко скрутили бандита! — похвалил Чапаев.
Сторож на это ответил:
— Сообща, всем классом крутили. Храбрый народ — мальчишки! На чердак, словно чертенята, ворвались с диким визгом. Бандит не ожидал. А тут еще и я на него с ружьем. Он и руки вверх. Сдернули мы его с чердака и стали вас ждать. В таком вот виде.
Чапаев глянул на школьников, улыбнулся.
— Спасибо, соколята, за доброе дело, за отвагу! — сказал.
Потом учительнице:
— Отличных соколят воспитали!
Учительница ответила:
— Когда-то у меня и Илюша Топорков учился…
— Да?! То-то Илья Васильевич такой командир отменный! — похвалил Чапаев.
Связанный Тужилкин вновь зашевелился, промычал сквозь тряпку.
Василий Иванович нагнулся, выдернул кляп у него изо рта. Сурово спросил: