В обозе Митя привык ко многому. Частенько во время сражений походная кухня бывала близко к месту боя. И не раз снаряд, свистя, пролетал над ними. «Голову пригибай, Митя! — кричал ему тогда Федосей Михалыч. — Голову, голову береги…»
Голову-то Митюшка, конечно, берёг, как приказывал ему Федосей Михалыч, но про себя думал: коли угодит снаряд прямо в повозку с котлом, тут уж нагибай не нагибай, а голову на плечах едва ли удержать.
Случалось им стоять с утра до ночи за прикрытием и ждать, когда кончится бой, чтобы покормить усталых и голодных бойцов горячей похлёбкой. Случалось мокнуть под дождём и страдать от солнца. Случалось под свист пуль отступать вместе с отрядом. Но это бывало редко. Чапаевцы почти никогда не отступали. А вот в наступление отряд шёл часто. Тогда Федосей Михалыч и Митюшка садились на повозку и гнали коней, чтобы не отстать от своих.
Митя знакомится с Алексеем
С одной стороны наступали белоказацкие сотни.
С другой стороны — офицерские полки.
Неприятель старался замкнуть в кольцо всё Поволжье и отрезать хлебные и сытные места от Москвы и Петрограда (так назывался в то время Ленинград).
Положение, в котором находился отряд Чапаева, было трудное: против него наступали враги и лучше вооружённые, и обученные лучше, и намного превосходившие численностью.
И вот, несмотря на трудность положения, Чапаев решил нанести удар противнику, чтобы, как говорят по-военному, вырвать инициативу из рук врага. Все свои силы он стянул к селу Подшибаловке, а противник занимал сёла Орловку и Ливенку.
В тот вечер, когда Митя познакомился с Алексеем, чапаевцы уже второй день стояли в Подшибаловке.
Наступали сумерки. Федосей Михалыч отправился на провиантский склад за провизией, а Митя стал приводить в порядок несложное кухонное хозяйство: мыть и чистить котёл. Это было Митиной обязанностью.
Только успел Федосей Михалыч скрыться за поворотом, как прямо на Митю выскочил верховой. Осадив коня у самой повозки с котлом, он крикнул: «А ну-ка, парёнек, налей похлебать, да погорячей!» — и сдёрнул кубанку с курчавой светлой головы.
Митя отлично знал, что в котле ничего не осталось, что всё давным-давно съедено, а всё-таки для виду заглянул внутрь и поскрёб по стенкам длинным разливным ковшом.
— Пусто! — с сожалением сказал он: кудрявый всадник ему понравился. — Ты бы пораньше…
— Пораньше нельзя было. Пораньше знаешь где был… Вон там! — он кивнул туда, где, Митя знал, находились Орловка и Ливенка, занятые противником. — Понял?
— Понял, — сказал Митя. Видно, всадник был из конной разведки, раз его так далеко носило.
— Ну, коли нет горячего, где-нибудь ещё перехвачу. Голодным не останусь.
Словоохотливый всадник пришёлся Мите по душе.
— Обожди, — сказал он, — тут у меня чуток сала есть… и хлебушка найдётся.
Верховой перекинул через седло ногу и соскочил на землю.
— Это дело! — сказал он и протянул Мите большую, крепкую руку. — Будем знакомы: Алексей Новиков, Можешь звать просто Лёшкой… А тебя не Митюхой ли величать?
Митя удивился:
— А ты почём знаешь?
— А что, не Митюха разве?
— Верно. Митя.
— То-то же! Это у меня от роста такая догадка. Такой длинный уродился — мне кругом всё видно да всё слышно. Опять же, с коня почти не слезаю. А с коня ещё виднее.
Митя засмеялся. Ишь ты, какой весёлый! А с краюхой как управился! Всю подъел. И сала ни кусочка не оставил. А теперь аккуратно стряхнул с себя крошки, вытер губы.
— Слышь, Митя, приходи к нам в конную разведку — гостем будешь. На том конце села стоим… Придёшь?
— Приду!
— Ну, пока прощай! За угощенье спасибо!
Алексей вскочил на коня, крепко шлёпнул его ладонью, и в один миг и конь и всадник скрылись за сараями.
Митюшка проводил их глазами. Лихой кавалерист! Крепко, ладно сидит в седле. Будто влитой! Из винтовки тоже, небось, стреляет как полагается, без промаха. А на вид немногим постарше Мити. Ну сколько ему? Годов семнадцать?
Митя отправился в гости
Новый знакомый так понравился Мите, что он, не откладывая в долгий ящик, на другой же день отправился в конную разведку.
Село было большое, длинное, и загибалось оно широким полукругом, вроде подковы.
«Коли мне на тот край улицей идти, — подумал Митя, — я до вечера не дойду. Нужно взять прямо через луг».
Так он и сделал. И, видно, не один Митюшка был догадлив: неширокая, крепко утоптанная тропа протянулась, соединяя оба края села.
Митя шёл по тропинке. Ветер обвевал его лицо, а нежаркое осеннее солнце золотило скошенные поля, уже пожелтевшие листья деревьев и переливалось красным пламенем на кистях рябины. «Вот ведь как… — думал Митя, быстро вышагивая по тропке. — Война идёт, а незаметно. Мужики с полей хлеб свозят, не торопятся. Бабы на пруду бельё полощут. А коровы — те траву жуют. Им хоть бы что! И гуси пасутся. Ишь ты, важные! А ведь в соседних сёлах (это Митя хорошо знал) беляки. И, может, завтра сильный бой будет…»