2. Я не отваживаюсь на какое бы то ни было метафизическое определение анекдота или шутки; не дерзаю дать более глубокое объяснение, почему именно комическое есть комическое. Например, один мой приятель утверждает, будто смешна всякая несообразность, — скажем, играющий котенок комичен, потому что у него уже выросли усы, а он все еще играет. Но в соответствии с такой логикой аббат Страговского монастыря[165] должен казаться нам комичным потому, что держится серьезно и с достоинством, несмотря на отсутствие усов: однако такое утверждение, разумеется, не вполне соответствует действительности. Удовлетворимся версией, согласно которой комическое — это то, что вызывает в человеческом организме судорожные сокращения диафрагмы, коими через голосовые связки проталкивается воздух, в результате чего получается непроизвольное «ха-ха-ха». Думаю, это неплохое определение, поскольку оно абсолютно точно и ровным счетом ничего не объясняет.
3. Не собираюсь я также, следуя Зигмунду Фрейду, выяснять «отношение шутки к миру подсознательного»; не намерен углубляться в те психологические области, которые обычно прикрыты брюками или юбкой. Я бы сказал, что и выше пояса в натуре человека вполне хватает загадочного. Например, загадка уже то, где и как возникают анекдоты. Решить эту проблему не менее трудно, чем установить, где и как возникла живая материя.
Беру на себя смелость утверждать, что никто еще не застиг анекдот в момент его рождения. Любой анекдот начинается словами: «Знаешь новый анекдот?» Сама природа анекдота и состоит в том, что мы его от кого-то услышали, а человек, от которого мы его услышали, — в свою очередь, слышал его еще от кого-то, и тот его тоже от кого-то слышал, ну и так до бесконечности. Ни один анекдот не начинается словами: «Послушайте, какой анекдот я только что придумал…» У анекдота нет автора, у него есть лишь рассказчик. Анекдот не сочиняется, а передается из уст в уста. Нам не известно и историей не установлено авторство ни одного анекдота, а если кто и претендует на это — будьте уверены, он мошенник и Лжедимитрий. Видимо, все анекдоты существуют на свете испокон веков, поскольку нельзя определить момент их исторического возникновения. Как знать, может, впервые они появились на Атлантиде, которую многие ученые склонны считать колыбелью всей человеческой культуры, или занесены к нам с других звезд, например, с помощью метеоров, как попали к нам, по гипотезе Аррениуса[166], зародыши живой материи. Кое-кто утверждает, будто в Польше есть раввины, в самом деле сочиняющие анекдоты. Не отрицаю, на свете вполне могут быть раввины-чудотворцы; но с тем же успехом можно убеждать меня, что первую живую материю тоже сотворил какой-нибудь раввин из Галиции, что наша письменность, речь, фашистская свастика или обработка бронзы возникли где-нибудь в Подволочиске с помощью чудодейственных способностей тамошнего раввина.
Анекдоты, подобно народным песням и поговоркам, скорее вообще не имеют автора и представляют собой устную традицию в ее чистом виде.
Другая немаловажная и не менее загадочная черта анекдота: он всегда появляется новенький, как с иголочки. Особое достоинство, скажем, народной легенды — в ее древности, особое достоинство анекдота — в его новизне. Есть люди, собирающие старинные легенды или старинные табакерки, но ни один маньяк не займется коллекционированием старых анекдотов, чтобы наслаждаться их исторической ценностью. Если кто-нибудь хочет рассказать анекдот, он первым делом спросит: «Слыхали анекдот о священнике?» Разумеется, вы не слыхали, и тогда рассказчик начнет: «Жил один священник»… и так далее (что там далее, я, разумеется, не помню). Так вот, парадоксальная особенность этой новизны и состоит в том, что почти все анекдоты (кроме некоторых сомнительных случаев, вроде анекдотов об автомобилях Форда или о радио) необычайно стары; некоторые из них сохранились в греческих текстах, другие записаны миссионерами у диких народов… Я вообще считаю, что все истинные анекдоты страшно стары, более того — что они никогда и не были новыми. Новейшая история позволяет проследить известную периодичность в появлении анекдотов: какое-то время анекдот передается из уст в уста, затем исчезает, а по прошествии ряда лет опять всплывает, новенький, будто с иголочки. Можно сказать, что анекдоты, наподобие комет, движутся по эллипсу. Видимо, каждый из них имеет свой цикл обращения: один возвращается через три года, другие — через шестьдесят лет, а то и через столетие, есть, вероятно, и такие, которые приближаются к нам лишь раз в сотню тысяч лет. Какое благодатное поле для исследований!
165
Страговский монастырь в Праге — ныне Музей национальной письменности и Институт чешской и мировой литературы.
166
Аррениус Сванте Август (1859–1927) — шведский физик и химик; автор теории, согласно которой жизнь распространяют по Вселенной извечно существующие зародыши.