— Ребята, сымай декорации!
Большую часть времени «мебельщики» проводят на складах и в мастерских мебели, где сложены изрядно потертые троны, деревенские стулья, гарнитуры в стиле Людовиков XV и XVI с драной обивкой, античные ложа, готические алтари, комоды, этажерки, камины, гробы и вообще все, на чем люди когда-либо сидели, ели или возлежали. Однако античное ложе не называют здесь античным ложем, а говорят: «То канапе, что играло в „Камо грядеши“».
Гарнитур в стиле Людовика XVI лаконично именуют «те стулья, что играли в „Испытании властителя“» (или еще в какой-нибудь пьесе). В театре каждая вещь имеет свои приметы; например, в гардеробе висит «сюртук, в котором сам Биттнер играл в „Гордецах“»; или можно разыскать «ботфорты, что играли в „Отелло“…»
Костюмеры и костюмерши обитают в пошивочной, в бесконечных костюмерных или в артистических уборных. В театральном гардеробе можно было бы экипировать весь пражский гарнизон, правда, довольно разномастно.
Вы найдете здесь облачения для тридцати римских сенаторов, дюжину монашеских сутан, четыре кардинальские и одну папскую мантию, полное обмундирование для полусотни римских воинов, включая и мечи и каски, для двадцати чешских ходов, семерых средневековых пехотинцев, двух-трех палачей, нескольких Онегиных; здесь висят в ряд бархатные и шелковые придворные, испанские гранды в тыквообразных панталонах; высятся целые кипы широкополых шляп для пастухов и мушкетеров, гроздья шлемов и военных фуражек, папахи и боярские шапки, кучи кожаных лаптей, чувяков и другой деревенской обуви, башмаки, сапоги и испанские ботфорты, мечи, сабли, палаши, рапиры и шпаги, пояса и портупеи, конская сбруя, воротники жабо, эполеты и перевязи, латы и щиты, трико, меха и шелка, кожаные штаны, рубахи и домино, гусарские мундиры и расшитые шнурками чешские «патриотические сюртуки», — в общем, громадный и никчемный гардероб, где есть все и где никогда не найдешь именно того, что нужно. Почтенные старые костюмы сшиты из добротных дорогих тканей: ныне шьют из бумажного подкладочного материала или из мешковины, подкрашивают ее, подмалевывают — и готово! Но, боже мой, какой у них вид вблизи!
У костюмеров есть свой критерий спектакля:
— Пустяковая пьеса, ни одного переодевания!
В театре есть механик, истопник и уборщицы, а кроме того, обычно — пожилой дядя по фамилии Калоус, или Новотный, или что-нибудь в этом роде; никто не знает, зачем он тут и что делает; обычно он ходит за пивом. Где-то в подземельях есть еще несколько человек, которых никто никогда не видывал. Наверное, я еще упустил кого-нибудь; ведь театр — организм сложный и до сих пор не изученный.
Они тоже в известной мере относятся к театральному инвентарю и делятся на «абонентов понедельника, вторника, среды» и т. д. «Субботние абоненты» считаются самыми покладистыми, «понедельничные», говорят, задумчивы и холодны. У каждой группы свой темперамент, вкусы и личные симпатии.
Это автор, который пишет только для «своего театра» и обычно «кроит роли на актеров». За это пользуется известными привилегиями, — например, может зайти покурить в актерскую уборную.
Их не приглашают на генеральную репетицию, как это принято в Париже. Это скорее так называемые «незваные гости». Они торчат на каждой генеральной репетиции, но никто не знает, кто они, — потому что в зрительном зале тьма, — и как сюда попали, ибо доступ «строго запрещен». Это тихое, загадочное племя, которое не шуршит конфетными кульками и даже, кажется не скучает, глядя на сцену.
Афоризмы и побасенки[126]
Афоризмы из книги «Сад Краконоша»
© Перевод С. Никольского
Слезы женщины — это струи Леты, дающие забвение, пьянящее вино, очищающая купель, ров, заполненный водой для защиты от врагов, родник, где тщеславная женщина, как в зеркале, ищет отражение своих добродетелей, наконец, просто вода.
Неравный бой. Если женщина не сдается, она побеждает, если сдается, диктует условия победителю. В обоих случаях она выигрывает.
В варьете выступает Консул Петр, знаменитая обезьяна. Она курит, ходит на горшок и ездит на велосипеде, иными словами — ведет себя как человек. Однако она больше, чем человек, она джентльмен: на ней безукоризненный смокинг, и она танцует на столе между бокалами, как господа в номере ресторана. Но она также играет в карты, и жульничает. Значит, она выше, чем джентльмен, — она светский человек.
126
Ранние афоризмы братьев Чапеков публиковались в 1909–1910 годах в журналах «Горкего тыденик» («Еженедельник Горкого») и «Стопа» («След»), которые издавал первый литературный покровитель братьев, писатель и публицист Карел Горки (1879–1965). Позднее часть их была включена в книгу Чапеков «Сад Краконоша» (Прага, 1918).
«Побасенками» — «баснями» Чапек впервые называет свои юмористические миниатюры, опубликованные в газете «Лидове новины» в 1925–1926 годах (циклы «Басни», «Филемон, или О садовничестве», «Эзоп-садовод»). Это сценки «из жизни животных» или странички из дневника садовода. В 1932–1937 годах писатель печатает на страницах газеты «Лидове новины» циклы «басен», в которых повествование сведено на нет, а остается лаконичная афористическая реплика от имени животного, растения, вещи или человека. Два цикла афоризмов К. Чапека под названием «Обрывки» были опубликованы в «Лидовых новинах» в 1933 и 1938 годах.
В 1936 году Чапек выбрал семьдесят две побасенки, опубликованных в периодике, разбил их на шесть тематических циклов (побасенки о литературе, о разных вещах, о политике, об истории, о войне, «Побасенки будущего») и, добавив одну рукописную («Камень»), выпустил их под названием «Побасенки» в частном издании Вацлава Паливца. Позднее он собирался включить их в книгу «Побасенки и маленькие рассказы», название которой сохранилось в его записной книжке. Осуществляя это намерение писателя, издатель его сочинений М. Галик выпустил в 1946 году одноименную книгу (Прага), куда включил также побасенки двух рукописных циклов, обнаруженных в архиве К. Чапека и частично печатавшихся в «Майском листке 1935 года».
Перевод выполнен по изданиям: Bratři Čapkové. Krakonošova zahrada. Zářivé hlubiny a jiné prózy. Juvenilie. Praha, 1957; K. Čapek. Bajky a podpovídky. Praha, 1970.