Солнце низко склонилось над горизонтом, и девушка остановилась, чтобы сверить по карте их местонахождение.
- Нам туда, - сказала она, и указала на впадину слева от группы.
- Зачем? – поинтересовался Джон.
- Ночлег, - вместо девушки ответил Оливер.
Тина утвердительно кивнула, и налетчики двинулись в указанном направлении.
- Когда ты составила вторую карту?
- Тогда же когда составила первую.
Оливер улыбнулся, он никак не мог привыкнуть, что его девочка повзрослела и стала такой отважной. И такой холоднокровной, чтобы перестрелять тех, кто мешал успешному завершению вылазки.
Огромная впадина была ничем иным как уцелевшим отрезком улицы между двумя высотными домами. По старому пути, кривой дорожке, которую в старину назвали бы козьей тропой, наемница провела мужчин на один из балконов, достаточно сохранившийся и ничем не отличающийся от других на первый взгляд.
На двери, ведущей с балкона в квартиру, не было выбито стекло, как в остальных дверях, а внизу на деревянной поверхности почти выцвел знак анархии. После спуска, когда все зашли в пыльную комнату с балкона, Тина начала инструктаж:
- Здесь безопасно, нет хищников. Нужду справляем с балкона. Мужчины располагаются в трех комнатах. Через сорок минут стемнеет, и я заступлю на пост на балконе. Первые два часа мои. Потом час Оливер. Потом по полчаса новички. За ним Ван. Ганс, Джон, Толян, Айс все по часу. До этого времени осуществить все свои естественные пожелания и улечься спать. Выполняйте.
- Погоди,- остановил девушку Оливер, - почему ты дежуришь два часа?
- Так надо и не спорь. Все ознакомились с правилами вылазки со мной. Все должны их соблюдать. Тебя это тоже касается.
- Но …
- Я доложу главе общины, - остановила его возражения Тина.
Понимая, чем может закончиться такой отчет, Оливер замолчал. Да и спорить желания не было. Как говорится, послушай женщину и сделай по-своему. Девушка прошла в комнаты, чтобы осмотреть их, не изменилось ли чего за время ее отсутствия.
- Эй! Я сказала нужду справлять с балкона. Или дверь заколочена для декора? – она уже ругала Антона. – Канализация и трубопровод – рассадник таких опасностей, о которых вы даже из энциклопедии нового мира не узнаете.
- Лучше послушаться ее, - поддакнул Иван, материализовавшийся за спиной Тины.
Парни поспешили на балкон, а мужчина подошел к Тине.
- С чего бы тебе соглашаться? Не тебя ли я обнаружила в ванной в нашу крайнюю вылазку, там, в паучьем доме?
Иван налился краской и, развернувшись, затопал к кухне.
- А вот кухня – моя. Я же четко сказала, мужчины располагаются в комнатах. Их тут три. Топай отсюда.
Иван постоял немного, сжал кулаки и смерил девушку взглядом. Этот взгляд ей был знаком. Так же ее оглядел барыга с Западной Общины, у которого она приметила козырный пистолет. Глаза мужчины поднялись за ее плечо, и Ван поспешил выйти в коридор. Делая шаг назад, чтобы его пропустить, Тина спиной налетела на что-то мягкое. В нос ударил знакомый запах, и она не торопилась отстраниться от подкравшегося Оливера. Иван злобным взглядом попрощался с парой пошел в комнату, где сидели Ганс и Джон.
- Не обижает?
- Ни разу.
Сдерживая улыбку, Тина зашла на кухню и отгородилась от всех, закрыв дверь.
Первый час после отбоя девушка просидела на посту, изучая подходы к Городу, аэродром, возможные укрытия и пути отступления. Потом к ней пришел Оливер.
- Тебе еще час до дежурства, - сказала девушка, отрывая глаза от карты.
- А ты все изучаешь местность. Нам так и не удалось поговорить.
- Нам не о чем разговаривать.
- Ошибаешься. Мне так много надо у тебя спросить. И еще больше рассказать. Почему ты не пришла ко мне, когда тебя изгнали? Ты ведь знаешь, как сильно я люблю тебя. Я бы помог, повлиял на старейшину или ушел вместе с тобой. Мы смогли бы начать новую жизнь.
- Я начала свою. Вполне успешно. И без тебя.
- Тина, - Оливер старался быть нежным, - я люблю тебя. Неужели эти слова тебе ни о чем не говорят?
- Твои глаза сказали мне больше, когда ты впервые увидел меня. После моего возвращения.
- Я испугался, все испугались. Как ты не понимаешь? Тебя долго не было, а когда ты появилась, твои глаза были другими…
- Вы посадили меня в изолятор и полгода носили мне еду в перчатках, думая, что я заразна. А после рождения Миши все поголовно решили избавиться от меня. Вышвырнуть на улицу. О чем нам с тобой разговаривать?
- Сейчас твои глаза прекрасны. Сейчас я понял, что ты не желала нам зла, а тогда все просто до смерти боялись, что ты приведешь за собой Ловцов. Но ты не привела, ты по-прежнему всех помнила. И была добра. Вот только потом ты стала другой. Ты стала жестокой.